- Местная работа! - с уверенностью сказал гаишник. - По-другому к
этим чертовым дачам, почитай, и не подъедешь.
Через час, когда милиция явилась после окончательного и тряского
объезда, а с дальнего аэродрома поднялся разбуженный по такому случаю
вертолет, четыре джипа с людьми Сазана давно были таковы. Они выбрались
через лесную дорогу на Боровское шоссе, переправились к Киевскому, доехали
до окружной и разбежались в разные стороны.

Когда Сергей очнулся, он обнаружил, что лежит в высокой и теплой
комнате. Кровать его была придвинута к окну. Сквозь распахнутую форточку
врывался запах леса, и лучи заходящего солнца плясали на светлой, покрытой
лаком вагонке, которой были отделаны стены. Сергей приподнялся на локте:
за окном была веранда и сосны, и по веранде ходили двое парней. Один из
парней заметил, что мент ожил, сделал ему ручкой и достал из кармашка
рацию.
Судя по всему, это была дача Сазана в Ягодкове.
Прошла минута-другая - дверь комнаты распахнулась, и на пороге
появился Сазан, в драных джинсах и черной дутой куртке.
Сазан снял куртку и присел на краешек кровати.
- Зря ты меня вытащил оттуда, - сказал Сергей.
- Долги надо платить, - объяснил Сазан, - это я забил тебе большую
пулю в маленький пистолет.
- Я догадался, - сказал Сергей.
- Ты вообще догадливый. И за что же ты стрелял в Севченко?
- А ты за что?
- Я бандит, а ты мент. Мне можно, а тебе нельзя.
- Я же все-таки не идиот, - сказал Сергей.
Сазан неопределенно покрутил в воздухе пальцами. Видно было, что он
сильно сомневается в истинности последнего высказывания.
- Дай закурить, - сказал Сергей, - ужасно курить хочется.
Сазан выудил из кутки пачку сигарет и щелкнул зажигалкой. Некоторое
время он молча наблюдал, как мент пускает изо рта дым, а потом спросил:
- И давно ты перестал быть идиотом?
- Приблизительно с того момента, как мое начальство вдруг кончило
придираться ко мне и начало толковать об оперативной группе.
Сергей покурил, а потом продолжил:
- Впервые я заподозрил неладное, когда мне прикрыли дело о
происшествии на Киевском: когда в машине у тебя вместо мертвого Гуни
оказался совсем другой человек. От этого дела за версту пахло убийством, и
уж конечно те люди, которые хотели посадить Сазана, могли бы это сделать.
Но вместо этого никто не воспрепятствовал тебе выйти на свободу наутро.
Почему? Потому, что в случае расследования в погорелом скелете можно было
бы идентифицировать одного из охранников Севченко.
Потом я конфисковал у тебя оружие. Мне было достаточно ясно, что я не
получил бы ордера на обыск без "Александрии". Я, конечно, полагал, что
цель обыска, - это намерение достаточно беззащитного и легального банка
попугать тебя легальными же санкциями, и я полагал это ровно до двух часов
ночи. Потому что в два часа ночи это перестало походить на легальную
борьбу невинного банка. В два часа ночи это стало походить на засаду.
Некто, кто знал, что ты не можешь позволить себе в такое время остаться
без оружия, и кто догадывался, куда ты поедешь за оружием, устроил тебе
засаду. Ты оказался умнее этого некто. Но откуда этот некто знал, куда ты
поедешь?
Ответ был очевиден. Он вытекал из человека, который оглушил меня,
чтобы помешать мне преследовать твою машину; из того поразительного факта,
что Гуни в твоей сгоревшей машине не оказалась; что в ней лежал другой
человек; и что сгоревшая машина, которую я видел утром, - была вовсе не та
машина, в которой уехал ты...
- Догадался, - сказал Сазан.
- Конечно, догадался! Это был агатовый "Мерседес", который уехал с
Городейским. Поразмыслив, я понял, что те же самые люди, которые оглушили
меня, чтобы я тебя не преследовал, нагнали тебя на шоссе. Была
перестрелка: Гуня сбежал, и именно Гуня рассказал про овощебазу с оружием.
Это было уже совсем непохоже на крупный банк, ставший жертвой
гнусного шантажа. Согласись, что бандит, который расстреливает засаду, и
бандит, который в засаде сидит - с точки зрения закона между ними нет
никакой разницы.
Поэтому, когда я увидел мертвую Герину, я не сомневался, что убить ее
могла как та, так и другая сторона, - смотря кому было выгодно ее
молчание. Кому же? О местопребывании Гериной было ничего не известно, но в
ее квартире я нашел сертификаты акций Северогорского целлюлозно-бумажного
комбината, приобретенные две недели назад. Тогда это мне, глупому
советскому менту, ничего не сказало. Но потом я узнал, что комбинат давно
является одной из дочерних компаний "Рослесэкспорта", и что согласно нашим
законам владение акциями регистрируется только по месту нахождения самой
компании. Иначе говоря, Гериной надо было либо самой ехать в Северогорск,
либо осуществлять всю операцию в конечном счете через брокера компании.
Трудно поверить, чтобы такой брокер был не осведомлен об иске в
восемьдесят миллиардов и о том, какую роль в нем сыграла заведующая
Зеленоградским отделением. Сообщница Сазана не могла так рисковать.
Но этого мало. Реестр акций существовал только в самом Северогорске.
Твой Шакуров достаточно популярно мне объяснил, что в приципе, если
компании уж очень захочется, она может вычеркнуть любого владельца из
этого реестра.
Словом, сообщница Сазана вряд ли стала бы приобретать северогорские
акции. И наоборот, сообщница Севченко могла получить эти акции за верную
службу.
Но зачем Севченко это делал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68