Дверцы машины захлопнулись, и она тронулась, покрякивая и вертя синим маячком.
Янгурчи остался стоять во дворе. После восьми часов на холоде он совсем замерз.
***
Спецоперацию на Южной показали по телевизору в новостях. Глава МВД республики Магомед Чебаков снялся на фоне разрушенного дома и сказал, что все террористы кончат, как собаки. Рядом с ним стоял пожилой и очень полный человек в камуфляже. Это был заместитель генерального прокурора РФ, назначенный в республику главой новоучрежденного Чрезвычайного антитеррористического комитета. Три месяца назад в республике Северная Авария-Дарго был совершен дерзкий теракт: по дороге в Шамхальск бандиты взорвали машину полномочного представителя президента РФ в Кавказском федеральном округе, Владислава Панкова.
Расследование не дало никаких результатов, и два дня назад Москва прислала в республику целый ворох федералов. И тут же результаты были налицо: главарь террористов был уничтожен.
Магомед Чебаков сухо сказал, что слухи о том, что при штурме дома погибла полуторагодовалая дочь Арсаева, распространяются сепаратистами и лицами, идущими на поводу у врагов власти, и пообещал в кратчайшие сроки выплатить компенсации жильцам разрушенного дома.
По телевизору показали фотографии погибших. Имена женщин еще не были установлены, а труп Арсаева сняли крупным планом. Он валялся под батареей, одежда на нем обгорела вместе с кожей, и от этого было такое впечатление, что кожа на трупе присыпана песочком. Видимо, его убили тогда, когда он под обстрелом переползал вдоль окна на другое место, и он так и сгорел, на карачках, чуть оттопырив зад и уперев локти в пол.
***
Мэр города Бештоя, находившегося в двухстах сорока километрах от Торби-калы, смотрел трехчасовые новости вместе с тремя своими замами.
Мэра звали Заур Кемиров; это был человек лет пятидесяти, чуть полноватый и немного ниже среднего роста. У него было лунообразное желтое лицо, такое плутоватое, что его фотографиями можно было иллюстрировать сказки про арабских купцов, и на его пухлых, тщательно подстриженных пальцах сияли два кольца с бриллиантами. Мэр был одет в дорогой темно-синий костюм с подобранным в тон галстуком, и его подвижное лукавое лицо выражало гак же мало, как его галстук, пока он смотрел новости.
Мэр досмотрел выпуск до самого конца, включая прогноз погоды и даже рекламу, – кстати, это была реклама мебели, производившейся на его собственной фабрике и пользовавшейся огромной популярностью и в самой республике, и в Чечне, – а потом жестом попросил замов выйти.
Улыбка сползла с лица мэра, как шкурка с обваренной сосиски. Он сидел несколько секунд, глядя в полированный стол, а потом взял сотовый и набрал номер главы МВД. Кемиров не представился и не поздоровался, а просто сказал:
– Когда я могу забрать тело?
Голос в трубке отозвался с секундной задержкой.
– Тела террористов не выдают родственникам, Заур Ахмедович.
– Триста тысяч, – сказал мэр города, ничуть не заботясь о том, что линию прослушивали полдесятка спецслужб и не уполномоченных на то любителей.
– Подъезжай. Обсудим вопрос, – предложил Чебаков.
Заур Кемиров сидел еще несколько секунд, а потом набрал другой номер. Гудок колебался в трубке, на пределе связи,– после четырех гудков трубку взяли. Заур облегченно вздохнул: он боялся, что абонент будет в горах и вне зоны доступа.
– Джамалудин? – спросил Заур. – Ты слышал новости?
– Да.
– Срочно возвращайся в город. Не смей ехать в Торби-калу. Я решу все вопросы. Ты понял? Возвращайся.
– Заур, я тебя не слышу.
– Срочно приезжай ко мне.
– Заур! Алло, где ты?
Связь заколебалась и прервалась, и сколько бы Заур ни набирал после этого телефон, абонент значился вне зоны доступа.
***
Кирилл Владимирович Водров, зам руководителя Чрезвычайного Комитета по расследованию террористических и диверсионных актов на территории Республики Северная Авария-Дарго и первый заместитель начальника контрольно-ревизионного управления администрации Президента Российской Федерации, прилетел в Торби-калу спустя несколько часов после ликвидации Вахи Арсаева.
Кирилл Водров был невысок и так тощ, что сбоку его можно было принять за подростка. Вблизи, разумеется, впечатление улетучивалось. Любой, кто глядел в его лицо, видел зеленоватые усталые глаза, раннюю седину и двойную колею складок на высоком лбу, – и давал ему куда больше, чем было Кириллу на самом деле. А было ему тридцать пять. Одевался Кирилл всегда очень тщательно, и сейчас под распахнутым, тонкой кожи плащом на нем был серый костюм из тонкой шерсти и галстук в крупную клетку, завязанный аккуратным узлом под белым, как зубная паста, воротничком.
В аэропорту его встретила бронированная машина с автоматчиками и охраной, и, когда Кирилл узнал, что глава комитета находится на улице Южной, он велел отвезти себя туда.
Возле разгромленного здания стояло плотное оцепление, но когда Кирилл поднимался вверх по лестнице, он заметил, что двери большинства квартир распахнуты и не то чтобы в этих квартирах много осталось. На втором этаже ему попалось кем-то брошенное и застрявшее в пролете пианино. Видимо, его изымали в качестве вещественного доказательства.
В выгоревшей квартире трупов уже не было, а у батареи стояли два ящика с брусками тротила.
Прямо на одном из ящиков, равнодушно постукивая по доскам прутиком рации, сидел смуглый седой чеченец с изуродованным лицом и пустым левым рукавом. Он очень изменился с тех пор, как Кирилл видел его в последний раз.
За его плечом генерал с круглым пузом и плоским лицом почтительно поддакивал Федору Комиссарову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27