.. Получилось одновременно и по-фронтовому сурово, и по-домашнему тепло и трогательно. Тамара смутилась, растерялась.
- Вы знаете, что у меня есть дочка и что она находится здесь, на аэродроме? - спросила она и почувствовав, что задала нелепый вопрос, смутилась еще больше. Иванов же понял ее и, стремясь разрядить неловкость, пошутил:
- Кто же об этом не знает! Весь Ленинградский фронт. Полк Домущея тем и прославился, что в нем служит женщина-штурмовик, а при ней пятилетняя дочка.
И все, смущения, неловкости - как не бывало. Перед Тамарой уже не командир эскадрильи, известный на фронте летчик, герой, а просто хороший товарищ, заботливый друг.
- Не ожидала, товарищ капитан, не ожидала, - в тон Иванову, смеясь, говорила Тамара, - такое неуважение к коллективу, воспитавшему и взрастившему меня, теперь вашего летчика и даже командира звена. Вы что же, заслуги таких героев, как Мачнев, Паников, Обелов, Корчагин, не признаете? А ведь они мои учителя, воспитатели; не признавать их - не признавать и меня.
И разговор начался простой, задушевный.
- А начнем мы с двухместной машины, - сказал потом Иванов, - с проверки техники пилотирования. Это закон. Его не обойдешь. Да и зачем обходить, если от этого только польза?
Под колпаком по приборам потренируемся. Тоже надо. Прибалтика в отношении погоды, сами знаете, - гнилой угол: дожди, туманы, низкая облачность. Строем походим для тренировки и для знакомства - я должен знать вашу подготовленность. А потом - на боевое задание.
И опять началась боевая страда. В летной книжке Тамары такие ежедневные записи: "Штурмовой удар по зенитным батареям противника и удар по артбатареям", "Штурмовой удар по траншеям в районах Раушен, Шигиштиммен, Хабихтау, Бракупенен", "Удар по эшелону противника на железнодорожнолм перегоне", "Удар по танкам противника"... "Разведка..."
В эскадрилье Афанасия Мачнева Тамара летала в паре с Мачневым. В эскадрилье Евгения Иванова она летает в паре с Ивановым. По той же причине: она мастерски бомбит и стреляет, хорошо держится в строю, свободно маневрирует, не теряется в сложной огневой обстановке, она надежный товарищ. С Ивановым она летает и на разведку. Мысль использовать ее в качестве разведчика Иванову подал Зеленцов. Летая с Тамарой, он видел, как она ориентируется в воздухе, как знает район полетов, запоминает характерные ориентиры.
Вечерами, после напряженного летного дня, эскадрилья собирается вместе. Как правило, там, где живет командир. Или там, где Тамара и ее воздушный стрелок Мукосеева. Тепло у них и уютно. Потрескивают в печурке сухие поленца, пыхтит большой медный чайник. Здесь же, в кругу летчиков, вместе с Тамарой и Верочка. Летчики говорят о полетах, вспоминают погибших товарищей, мечтают о послевоенном времени. А Тамара спокойная, по-домашнему добрая, слушает их, разливает чай, ухаживает за ними. Будто сестра за братьями.
Они и любят ее как сестру. Любят и уважают. Ее душевной доброты, сердечности хватает на всех. Тамара делит с ними и опасность летной работы. И гордость за отлично выполненное задание, за удачный удар по объекту противника. И горечь утрат. И даже заботу о дочке - о ней беспокоится вся эскадрилья. Верочку любят все, а больше всех капитан Иванов. Он любит с ней разговаривать.
- О маме соскучилась? - спрашивает он Верочку, когда Тамара улетает без него с кем-то из летчиков.
- Соскучилась, - отвечает девчушка.- Все равно, пусть она полетает подольше.
- Верочка, - строго говорит командир эскадрильи и деланно сдвигает брови, - вижу, вы с мамой рассорились, и это меня беспокоит... В эскадрилье все должны быть дружны, один заступается за всех, все за одного.
- Не беспокойтесь, дядя Женя, у нас все хорошо, мы с мамой дружные, убеждает комэска Верочка.
- Почему же ты хочешь, чтобы она подольше летала?
Верочка отвечает не сразу, молчит, думает, открыть или не открыть секрет дяде Иванову, и наконец решается:
- Когда мама летает, я могу бегать везде. А при маме нельзя. Ругается: "Мины кругом, мины кругом... Взорвешься..."
Иванов нагибается, берет девочку на руки.
- Знаешь, Верочка, а ведь мама права, я хотел сказать тебе то же самое.
Верочка дружит со всеми, но больше всего с Ивановым. Бежит к нему даже от матери. Летчики смеются: "Неспроста это, товарищ командир, дети чувствительны..." Он отшучивается: - Верно, она чувствует отца-командира. Тамара его защищает, поддерживает:
- Не смущайтесь, товарищ капитан, любить детей - это большое счастье. Не каждому это дано. Я рада за вашу будущую жену и детей.
От души радовалась, но преждевременно... Не довелось Евгению Иванову испытать семейное счастье, любить жену, нянчить детишек.
...Им предстояла штурмовка опорного пункта противника. Этот пункт мешал продвижению наших войск, и его надо было разбить, подавить огневые точки. Полетели в составе шестерки Ил-2. Впереди капитан Иванов, рядом Тамара, его заместитель. Подполковник Зеленцов в ней не ошибся, она оказалась хорошим командиром звена, и ее снова повысили в должности, назначили заместителем командира эскадрильи, несколько раньше Тамара была награждена орденом Красного Знамени.
Капитан Иванов сделал все, чтобы внезапно выйти на цель: летчики соблюдали радиомаскировку, на последнем отрезке пути шли на малой высоте и только потом, сделав горку, поднялись на тысячу метров; прикрывались лучами солнца. Но враг был начеку, соблюдал постоянную бдительность. Зенитки начали бить значительно раньше, чем группа подошла к опорному пункту. Снаряды рвались вблизи боевого порядка, тугие ударные волны с силой били по фюзеляжам, крыльям, бросали машины вверх и вниз, сбивали их с курса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103