- Довольно! Будем действовать по обстановке, рецептов на все случаи жизни не напишешь.
Несколько ночей подряд они бомбили скопления танков, автомашин, живой силы. Помогали окруженным войскам, возили им боеприпасы, медикаменты, продукты. Успевали делать по четыре-пять вылетов за ночь.
Неожиданная, тем более радостная весть: семь человек из полка награждены орденами. Летчики Дмитрий Бушуев, Иван Ломовцев, Виктор Шибанов, Василий Ряховский и штурманы Владимир Константинов, Николай Маркашанский и Михаил Косарев. Эту весть принес сам командир полка майор Хороших. Летчики, закончив ночную работу, сидели в столовой в ожидании завтрака. Сюда и пришел командир. Пришел и объявил. Просто, спокойно.
- Молодцы вы, - говорит командир и смотрит на всех теплым отцовским взглядом.- Все молодцы, хорошо воюете, много летаете. А вон тот, белый, кивает он на Константинова, - летает всех больше, на его счету сто пятьдесят один вылет...
Командир говорит о предстоящих делах полка, о людях. Говорит и тихонько ходит между рядами сидящих летчиков, штурманов. Непроизвольно, незаметно для себя тронет то одного, то другого за плечо, за руку. В жестах его, движениях - доброта, отеческое сочувствие: скольких друзей недосчитались они, скольких недосчитаются...
Владимира охватывает несказанно глубокое сыновнее чувство к этому немолодому уже, уставшему от забот человеку, командиру полка. Штурман, непосредственный участник боев, Владимир даже не думал считать свои боевые вылеты, а он, командир, отметил его перед всеми и представил к ордену. К такой высокой награда! Владимир не мог об этом даже мечтать. Летал, работал - это его обязанность, - и вдруг за это орден! Так высоко командир оценил его работу. Владимир чувствует: пошли его командир прямо в огонь, на смерть, и он пойдет. Не только безропотно - с великой готовностью.
Вместе с командиром полка пришел и его заместитель батальонный комиссар Бурмистров. Он тоже поздравил награжденных, сказал доброе слово в адрес техников и механиков - боевых друзей летчиков и штурманов, готовящих для них самолеты, обеспечивающих боевую работу. Как и положено комиссару, не скрывая трудностей, нацеливал людей на дальнейшую борьбу во имя успеха, победы.
- Нам сейчас тяжело, - говорил Бурмистров.- Враг, имея преимущество в силах и средствах, рвется вперед. Но Сталинград был и останется нашим, советским. Враг потерпит здесь поражение так же, как потерпел под Москвой. Ближайшая наша задача: выстоять. Перемолоть живую силу и технику вражеских войск, обескровить их. Чтобы выполнить эту задачу, недостаточно быть смелыми и отчаянными, способными на риск и самопожертвование, главное уметь хорошо воевать: внезапно выйти на цель, точно по ней ударить, быстро уйти на свою территорию. А для этого надо учиться, перенимать опыт старших товарищей, с глубоким анализом, критически оценивать каждый свой вылет, каждый удар по врагу.
Прошло несколько дней, и награжденных для вручения им орденов вызвали в штаб фронта в Сталинград. Поехали на автомашине. День стоял жаркий, безветренный, нечем дышать. Особенно в городе. Награжденных было много, а в кабинет, где регистрировались прибывшие, вызывали по одному. Вызывала женщина, капитан, строгая, требовательная. "Почему вошли без стука? Почему не доложили, как это положено? Делаю вам замечание!" Но на это мало кто реагировал. Стоит ли, если впереди такая радость. Поворчал только Бушуев: "Скажите, она недовольна! Будто свои ордена отдает..."
Самым интересным и загадочным было то, что никто не знал, что ему вручат, какой орден. Больше всего это волновало Ломовцева. Куда-то сходив, с кем-то поговорив, он вдруг объявил:
- Летчиков - орденом Красного Знамени, штурманов - Красной Звездой.
Однако ошибся. Константинова, единственного из штурманов, наградили орденом Красного Знамени. Все удивились: как, почему? Но Владимир сразу же понял: в сравнении с другими у него большее количество вылетов. Это же подтвердил и Ломовцев, одновременно сделал всем небольшое внушение:
- Мало того, что у него вылетов больше, чем у любого из нас, он и листовок сбросил значительно больше: семьсот тысяч штук! Вы сидели в кабинах и ждали, когда вам их принесут и уложат на колени. А Володька сам за ними в штаб бегал. Сам выпрашивал. А почему? Потому что он в сравнении с вами более зрелый товарищ.
- И в сравнении с тобой, значит? - не преминул кольнуть Бушуев, и все засмеялись.
На обратном пути по городу ехали стоя в кузове. Владимир - впереди у кабины полуторки. Специально выбрал себе это место, чтобы орден был на виду.
Одна за другой возникают переправы через Дон у пунктов Трехостровская, Нижне-Акатов, Нижне-Герасимов... Все они прикрыты сильным огнем зениток, прожекторами. Бушуев и Константинов летят к Нижне-Акатову. Подлетая, видят, что прожекторы работают и на той стороне Дона, и на этой. Значит, немцы уже переправились, значит, уже захватили плацдарм.
Зенитки заранее открыли огонь, бьют заградительным, поставили на пути самолета черно-багровую стену разрывов. А Бушуев идет. Прямо идет, не сворачивает. "Безрассудная храбрость, - думает Владимир, - нам ни к чему". Принимает решение, командует:
- Отворот влево, на юг!
Бушуев разворачивается. Владимир поясняет решение: пройти на юг курсом, параллельным Дону, затем выйти на переправу с тыла, с территории противника. Бушуев молчит, значит, согласен. Углубившись на пять-шесть километров за Дон, разворачивается на цель, переводит самолет на снижение, уменьшает обороты мотора. Самолет теперь не виден, не слышен - там, у переправы, грохочет техника, рвутся снаряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103