Молча, свалив МиГ-3 на крыло, резким доворотом бросается вслед за отставшим фашистом и бьет.
Вот это удар! Тяжелая рука у ведущего: самолет вспыхнул, как факел. Распуская хвост черного дыма, "мессер" пикирует, забирая влево, к дороге, по которой идут фашистские танки, и метрах в двухстах от них, ударившись оземь, взрывается.
Невольно приходит на память: точно так же падала "Чайка" - моя машина, дымя и забирая все время влево. Только фашисты не сумели меня убить и я тогда спасся на парашюте, а Томилин убил немецкого летчика, и он на глазах своих же солдат взорвался вместе с машиной.
Вроде недавно был проведен тот июльский воздушный бой - немногим больше двух месяцев. Но как мы изменились! Победы Боровского, Кохана, Мидина, штурмовые удары под Белым вдохновили нас, еще раз уверили в силе нашего оружия, показали, что враг не так уж, силен, каким казался вначале, что спокойствие, выдержана, верный удар в бою всегда приносят успех.
Мы изменились. Я это чувствую по себе, по делам моих боевых друзей. Все стали иными. Не только обстрелянными - и это на пользу! - но и умело анализирующими обстановку в бою, свои действия и действия вражеских летчиков. До настоящего мастерства нам еще далеко - это понятно - но многому мы научились. Мы бьем врага.
Но я немного отвлекся. Возвращаюсь к воздушному бою.
Откуда взялся тот летчик, что так своевременно нам помог? Да это же был Бочаров. В момент, когда фашисты собирались ударить нам в спину, мы шли в боевом порядке "клин". Впереди Томилин, я - справа, Бочаров - слева. Услышав, что немцы сзади и справа, Томилин бросил машину в правый боевой разворот, чтобы выйти фашистам в лоб, а Бочаров - влево. Вообще-то после такого маневра он мог потерять нас и остаться один. Но в ту минуту Илья об этом не думал, он просто вышел из-под Удара, а когда увидел, что внимание немцев приковано к нашей паре, довернулся и упредил их атаку. Но об этом Мл узнаем потом, после посадки, во время разбора воздушного боя.
А сейчас? Сейчас мы несемся к земле... Вот почему молчали зенитки опасались поразить "мессершмиттов". Но как только один из них ударился о землю, воздух рванули десятки разрывов снарядов. И я их не только увидел, даже услышал. Сквозь рев мотора, сквозь треск атмосферных разрядов в наушниках. Резкие, как удары бича. Машина пошла на крыло, потом неожиданно вздыбилась. Движением рук и ног я не дал ей лечь на лопатки, удержал от падения. Небо вокруг потемнело. Дымные шапки с черно-багровым огнем внутри ворочались, будто живые...
- Пикируем! - крикнул ведущий, и мы не строем, а порознь несемся к земле около нее спасение от зениток.
- Выводи! - слышу по радио.
Надо сказать - и за это спасибо Томилину - команда подана вовремя. Если машина пикирует, то есть несется к земле под большим углом, то вывести ее в горизонтальный полет не так-то легко, нужно не только усилие мышц, нужен еще и запас высоты, потому что по закону инерции самолет имеет просадку. И эта просадка тем больше, чем больше угол пикирования, скорость, вес машины. Но если рядом с тобой, с твоим самолетом полыхает огонь зениток, разве вспомнишь о том, что "миг" тяжелее "Чайки", что просадка у него значительно больше .. Короче, я вырвал его из пике у самой земли. Еще бы немного и - все...
С минуту несемся над верхушками деревьев, уходим в безопасное место, потом, набрав высоту, снова следим за мотоколонной. Ее голова приближается к Юхнову..
Мы дома. Бочаров подходит ко мне, спрашивает:
- Ты помнишь, что говорили нам испытатели, перегонявшие "миги" в Алферьево? Не помнишь? "Хорош для боя с бомбардировщиками. Есть недостаток "тяжел на малых высотах". А ты заметил, на какой высоте Томилин срубил фашиста? Две с половиной тысячи метров. Высота, на которой силен Ме-109...

Сердце в горе и гневе
Двумя большими колоннами противник вышел на Юхнов Варшавское шоссе, близлежащие дороги забиты танками, крытыми авто- и бронемашинами. Вполне очевидно, сгруппировавшись восточнее города, на рубеже Угры, немцы начнут прорываться к Подольску. Мы понимаем, как велика опасность, нависшая над нашей столицей Летчики 6-го авиакорпуса вот уже несколько дней непрерывно штурмуют вражеские войска. Вторая и третья эскадрильи совершают по нескольку вылетов в день. И мы, пилоты первой, с рассвета до темноты не вылезаем из кабин "мигов". Дежурим, прикрываем объекты, гоняем фашистских разведчиков. И жалеем, что осенние дни не так продолжительны.
Перед вечером, после полетов, летчики собрались на командном пункте полка. Писанко уже здесь, стоит у "классной доски". Ее вполне заменяет фанерный щит с укрепленным на нем чертежом.
- Смотрите, летчики, - говорит командир, - перед вами схема ПВО противовоздушной обороны аэродрома противника.
Сидящие слегка подаются вперед: понимают, разговор неспроста, предстоит штурмовка аэродрома. Задание принципиально новое, сложное и опасное. Писанко шутит:
- Что, вояки, уже испугались? Нет, это еще не боевое задание, просто небольшое занятие. Пригодится. И наверное, скоро.
Молодец все-таки "батя". И предусмотрительный он, и пошутить умеет, и острые углы не обходит - не успокаивает, не приукрашивает обстановку, говорит то, что есть.
- Не сегодня, так завтра, - продолжает майор, - на площадке около Юхнова противник посадит свои истребители.
Это понятно, надо же прикрыть войска. Поэтому штурмовка аэродрома - задача ближайших дней. Кто-то из летчиков подает командиру указку - ивовый прутик Взяв его, Писанко поворачивается вполоборота и, глядя на схему, говорит:
- Чем нас встретят фашисты? Огнем. А каким, зависит от высоты полета. До трехсот метров - винтовочным и автоматным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66