- Мы с тобой были на сборах, ты - Смирнов!
На корабле они ходили часто вместе по палубе, обнявшись, делились планами.
- Хорошо бы попасть в одну эскадрилью.
Буря действительно разыгралась. Тучи закрыли небо и низко сошлись над морем. Ветер гнал темные громады волн. Теплоход гудел от рева машин, не прекращавших своего наступательного движения. Летчики бросились помогать матросам.
Началась сильная бортовая качка. Смирнов поскользнулся на мокрой палубе, и его потянуло за борт. Он уже висел над пучиной, когда чья-то мощная рука поймала его на лету и водворила на палубу. Смирнов, отдышавшись, с изумлением смотрел на Серова:
- Ну и силен ты, Анатолий! Во мне восемьдесят килограммов!
И правда, Борис был физически прекрасно сложен, мускулист, высок! А Серов подхватил его и опустил на палубу, как ребенка.
Он весело хохотал, изображая, как судно клонится то в ту, то в другую сторону:
- Вот это крен! Левый глубокий вираж... Правый вираж. Крен сто восемьдесят!..
Когда стихла буря, они сошлись в буфете.
- Ведь ты спас мне жизнь, Анатолий.
- Раз так, выпьем за твое спасение.
Первые впечатления
Веселое голубое небо, синеющая вдали гряда гор, по их склонам кудрявые виноградники, группы белых домиков. Ветер издали приносит аромат апельсиновых и лимонных садов. Долгожданный берег, райская страна!.. Но чем ближе к берегам, тем они выглядят пустыннее. Экипаж настороже: в этих местах республиканских моряков подстерегают вражеские подводные лодки - немецкие и итальянские. Но теплоход успешно маневрирует, хотя моряки несколько встревожены неизвестными самолетами, летящими над кораблем. Но вскоре успокаиваются и приветствуют своих.
Русское "ура!", испанское "вива ля република!" разносятся над синими волнами.
Теплоход вошел в Картахенский порт. У входа в порт прибывших добровольцев ожидает голубой автобус.
Летчики осматриваются. Серов, закусив губы, вглядывается в пейзаж, казавшийся издали таким райски прелестным. Повсюду разрушение, следы бомбежек. Среди развалин бродят оставшиеся без крова женщины, дети, старики. Советские люди читали об этом, но воочию эти картины поражают их.
Серов отметил про себя дату прибытия на испанский берег:
- Двадцать шестое мая. Ну, начиная с этого дня, мы - бойцы республики. И мы покажем ее врагам! Набьем им морду.
Голубой автобус мчится по сухой каменистой равнине. В окна врывается горячий ветер. Машина проезжает среди развалин, обгоняет фургоны с беженцами, фигуры печальных людей, покидающих родные пепелища. Но среди этих людей попадаются решительные лица с горящими гневом глазами. Некоторые вооружены. Автобус выходит на шоссе и словно плывет вдоль садов. Примолкшие пассажиры оживляются, перебрасываются шутками.
- А здесь славно.
- Постой, мы тут уже проезжали!
- Эй, камарада шофер! Заблудился?
Шофер несколько растерян. Петляя в поисках безопасной дороги, сбился с пути. Он - антифашист. Попасть в лапы франкистов для него - верная гибель. Серов решительно занимает его место, ведет машину к показавшемуся впереди селению. Там - ни души. Только двое ребятишек следят за автобусом из-за ограды. Серов подъезжает к ним. Шофер-испанец говорит:
- Не бойтесь, это наши, русские.
Мальчики впиваются глазами в незнакомцев. Потом потрясают кулаками, приветствуя русских, и скрываются в хижине.
Вскоре они возвращаются с корзиной прохладных свежих ягод, протягивают ее шоферу. Он передает русским:
- Угощают друзья. А вон у этого, видите, банка из-под сгущенного молока. Это из России подарок. Молоко выпили, а банку берегут как память. Он спрашивает у старшего: - Где твой отец?
- Отец и мать - на фронте. Мы днем сражаемся, а ночью работаем в поле. Фронт близко, вон там. Пусть русские покушают ягод. Пожалуйста.
Летчики достают из машины хлеб, печенье, копченую грудинку, все это отдают ребятишкам. Мальчуганы, оставив на земле гостинцы, показывают дорогу на аэродром, потом бегут за машиной долго, пока не исчезают в облаке белой пыли.
Прибыли на аэродром. Вышли из машины и сразу попали в объятия знакомых и незнакомых товарищей - русских, польских, французских, испанских. Радуются встрече с друзьями, знакомятся с новыми, расспрашивают об обстановке.
В книге "Испанский ветер"4 летчик Герой Советского Союза Борис Александрович Смирнов рассказывает, как, дождавшись, наконец, прибытия истребительных самолетов, на которых они должны были драться с фашистами, Серов торопил товарищей и, когда они приехали на аэродром, с уважением всматривался в эти боевые, уже побывавшие в огне, подраненные и залатанные машины.
Желтая, выжженная площадка. В два ряда стоят истребители. Еще издали замечаем - машины разные: бипланы и монопланы. "Мошки", - улыбаясь, говорит шофер, кивая головой в сторону монопланов. Машины "И-16" действительно похожи на мошек - небольшие с короткими широкими крыльями. Испанцам эти истребители нравятся больше всего. И мы с первого взгляда отдаем им предпочтение.
Один Серов отворачивается от "мошек" и внимательно рассматривает бипланы "И-15". Испанцы называют их "чатос", что в переводе означает "курносые". У этих истребителей тупая, несколько вздернутая передняя часть фюзеляжа.
Летчики почти единодушно выбирают для себя "мошек". Но Анатолий заявил, что лучше выбрать более маневренные и поэтому сильные в бою "чатос", чем "мошек", на которых, конечно, легче будет удирать.
Летчики разделились на две эскадрильи - одна состояла из "мошек", другая из "чатос" - желательно было, чтобы каждая эскадрилья сражалась на однородных машинах.
Вместе с Серовым в эскадрилью "чатос" попал и новый его знакомец Михаил Якушин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83