Именно поэтому будем считать, что книга эта – и есть то самое за-ключение, просто опоздавшее на пятнадцать лет.
По-моему, лучше поздно, чем никогда.
Пользуясь случаем, хочу поблагодарить моих фактических соавторов:
бывшего начальника Службы безопасности президента, а ныне – коллегу-депутата Александра Коржакова за высказанные комментарии (они помещены в конце каждой главы);
бывшего личного фотографа президента Дмитрия Соколова, у которого после увольнения так и не сумели, к счастью, отобрать уникальный фотоархив, впервые публикуемый в этой книге;
бывшего личного врача президента Владлена Вторушина, написавшего емкое, но очень точное предисловие;
бывшее доверенное лицо Ельцина в трех выборных кампаниях Льва Демидова, много помогавшего мне практическими советами и любезно передавшего фотоснимки из своего личного архива;
вдову бывшего помощника президента Льва Суханова – Светлану Суханову, предоставившую мне материалы из архива супруга.
Спасибо вам всем.
Август 2006 г.
Я БЫЛ ЛЕЧАЩИМ ВРАЧОМ ПРЕЗИДЕНТА…
Когда новые знакомые спрашивают, кем я работал до выхода на пенсию, я стараюсь отвечать односложно: врачом. И не то чтобы стеснялся я своей службы у Ельцина: вовсе нет, совесть моя чиста. Просто лишнее упоминание о первом президенте может вызвать у людей неадекватную реакцию.
Мне довелось проработать с Борисом Николаевичем пять лет: в самый трудный и для него, и для страны период – с 1993 по 1997 год. Все эти годы я был его лечащим врачом и имел возможность наблюдать первого президента в различных ситуациях. Его деградация, резкое старение происходили непосредственно на моих глазах.
Когда я впервые, еще в московском горкоме, увидел Ельцина, это был мощный, энергичный человек, заражающий всех вокруг оптимизмом и бодростью. Когда десять лет спустя я расставался с ним, это был уже тяжело больной, измученный старик.
Честно скажу, об уходе из Кремля я ни разу не пожалел. Более того – был даже этому рад, потому что в противном случае, останься я там еще хотя бы на год, меня самого хватил бы инфаркт. Слишком тягостной и удушающей была эта околопрезидентская атмосфера.
За свою многолетнюю врачебную практику я лечил многих руководителей страны. Но более сложного пациента, чем Ельцин, не было у меня никогда.
И дело даже не в медицинских показателях, не в трудности лечения, а в характере, личностных особенностях Бориса Николаевича и – что самое важное – его семьи.
Порой, особенно накануне выборов 1996 года, мне начинало казаться, что близким Ельцина – Наине Иосифовне, Татьяне Борисовне – нужнее не муж и отец, а президентская должность. И хотя Ельцин не терпел никаких проявлений снисходительности к своей персоне, в эти минуты мне становилось по-настоящему его жаль. Это был глубоко несчастный, больной, одинокий человек.
По этой причине мои отношения с ельцинской семьей никогда не отличались теплотой и нежностью. Свои профессиональные обязанности я видел не в том, чтобы заискивать и лебезить перед сановными пациентами, а как раз в обратном. Да, им наверняка было неприятно выслушивать правду, подчиняться рекомендациям и указаниям, но по-другому и быть не могло. Слишком велика была ответственность, лежавшая на наших плечах.
От профессионализма врачей напрямую зависела жизнь президента, а значит, и судьба России. Не раз и не два возникали ситуации, когда все решали считанные минуты. Малейшая оплошность, опоздание могли привести к неповторимым, трагичным последствиям.
То, что он жив до сих пор, – это исключительно заслуга медиков, высококлассной команды специалистов, работавших с Ельциным. Сегодня из этой многочисленной группы рядом с ним остался лишь один-единственный человек. Все остальные под разными предлогами были изгнаны из Кремля, не услышав на прощание ни слова – пусть даже формальной – благодарности.
Хорошо помню свою последнюю встречу с Ельциным. Это было в конце 1997 года, когда Борис Николаевич слег с очередным недугом. Я узнал об этом, находясь на другом конце земного шара, и буквально на перекладных помчался в Москву. Однако Наина Иосифовна, отношения с которой достигли у нас уже апогея, запретила мне приезжать в Барвиху.
Что ж, не хотите – как хотите. Я развернулся и уехал, но буквально через пару часов – звонок от одного из коллег: «Срочно приезжай, Шеф тебя требует».
Возвращаюсь в Барвиху. Захожу к нему в комнату. Он делает вид, что спит: глаза закрыты, дыхание учащенное. Позвал его раз, другой – ноль реакции. Вышел и сразу же – нос к носу – сталкиваюсь с президентской супругой.
«Зачем вы здесь? – она и не думала скрывать раздражения. – Вам же ясно было сказано: приезжать не надо».
И тут у меня, что называется, накипело. «Если я вам не нравлюсь, – резко ответил я, – ваше право заменить врача. Буду этому только рад».
Наина даже опешила. «Как?!! Прямо так?!!» – «Да, прямо так. Только пусть мне об этом скажет мое руководство».
Рядом стоял Миронов, гендиректор президентского медцентра. «Ступай, – говорю, – к Борису Николаевичу. Докладывай обо всем, и я сразу же уйду в отпуск».
Сходил. Вернулся: «Шеф тебя отпускает».
С этого момента я никогда больше не переступал порога президентских покоев, постаравшись как можно быстрее забыть проведенные с Ельциным годы.
Они вернулись ко мне лишь сейчас, когда я раскрыл рукопись написанной Александром Хинштейном книги, и тут же, как поется в старинном романсе, «нахлынули воспоминанья». Я разом возвратился в свое прошлое, и в памяти стали всплывать давно забытые голоса, лица, запахи. Это было точно какое-то наваждение.
По-моему, автору удалось главное – очень точно и образно раскрыть личностную суть Ельцина и его семьи, вникнуть в психологию этих людей, показать их такими, какими они были:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31