Известно же, что штурмовая авиация - это авиация поля боя. А обстановка в бою часто складывалась таким образом, что к моменту прилета штурмовиков наши танки и пехота входили в соприкосновение с противником. Такой случай произошел с командиром авиаэскадрильи Евгением Прохоровым, который из-за резко изменившейся обстановки на переднем крае бомбил нашу танковую колонну. Командиру танковой бригады оторвало ноги, Прохоров военным трибуналом был осужден на 10 лет, но условно. Продолжая воевать, он был удостоен звания Героя Советского Союза.
...Глазам не верится. Танков было до сотни. Секунды летят мгновенно. Раздумывать некогда. Даю новую команду: "Прекратить атаку, разворот влево". При развороте общая площадь самолета увеличилась по отношению к тем танкам, которые были обнаружены вначале. И что же? Сильный удар в самолет, и он окутался парами бензина. Сначала не понял, в чем дело. Оглянулся назад, вижу сверху разворочена обшивка самолета. Связь с воздушным стрелком прекратилась. Успел все же кое-как прицелиться. Даю команду: "Бомбы!" - И ПТАБы полетели на танки противника. Ведомые самолеты после резкого разворота рассыпались, но по моей команде тоже сбросили бомбы и накрыли всю площадь, где сосредоточивались танки противника. Бомбы легли очень точно. Впоследствии выяснилось, что после этого дерзкого налета, когда немцы не ожидали из-за плохой погоды прилета наших самолетов, было уничтожено около 15 танков, что подтверждено командованием 20-го гвардейского стрелкового корпуса и фотоснимками, полученными после проявления пленок. Фотоаппараты были установлены на двух самолетах нашей группы.
После сброса бомб резко довернул самолет влево примерно в направлении своей территории. Командиру второго звена успел сообщить, что я подбит и иду на вынужденную посадку. Через некоторое время, а все это происходило почти мгновенно, мотор стал давать перебои. Затем винт, этот несчастный пропеллер, остановился, и мотор заглох. Естественно, самолет стал снижаться. Над какой территорией нахожусь, не знаю, но точно не над своей. Ведь цель, которую пришлось бомбить, была в глубине обороны, а все это произошло за несколько минут. Это я сейчас рассуждаю, а тогда об этом не было времени думать. Вижу впереди шоссейную дорогу, по обе стороны растут деревья. Врезаюсь в них, самолет на фюзеляже пропахал примерно 500 метров и остановился у насыпи железнодорожного полотна. Если бы не деревья, которые крыльями самолета были срезаны как бритвой, то мы бы врезались в эту насыпь. Трагедии на первых порах не произошло. Стал открывать кабину. Она не открывается. Пришлось снять парашют и вылезать через форточку кабины. Вылезая, крикнул стрелку: - Коля, возьми гранаты и быстро спускайся вниз. Займем оборону. Да не копайся! Давай быстрее!
Кажется, мы на территории противника. Не верится. Но в этом пришлось быстро убедиться. Ведь железная дорога, единственная в этом районе, проходила примерно в 5-6 километрах от линии фронта в тылу немецкой обороны. Когда я посмотрел на карту в планшете, сомнений не осталось. Оборону занимать не имело смысла. Надо было срочно убегать от самолета, так как не исключалась возможность, что по шоссейной дороге могут подъехать немцы. Слева от места посадки виден лес. До него было примерно 2 километра. Быстро, почти машинально, взяли с собой парашюты и перебежками направились в лес. Шоссейная дорога и железнодорожное полотно остались от нас справа. На востоке слышна артиллерийская канонада. Это лишнее подтверждение, что мы в тылу противника, но недалеко от линии фронта. Вбежали в лес. Передохнули. Было слышно, как по шоссейной дороге проехали автомашины и мотоцикл. Прошли немного еще в глубь леса, и только тогда я подумал: "А зачем же мы таскаем с собой парашюты? Мы же в тылу противника". Обнаружили небольшую ямку. Сложили туда оба парашюта, забросали их ветками и пошли дальше в лес. Время приближалось к вечеру. Голод пока не мучит. Но пожалели, что вместо парашютов не взяли НЗ (неприкосновенный запас продуктов). Сели передохнуть. Вокруг тишина. Только изредка слышны разрывы артиллерийских снарядов. Начался моросящий дождик. Продвигаться стало тяжело. Промокли. Темнело. Советуемся. Что делать дальше? Николай говорит: - Давай, командир, (воздушные стрелки, как правило, своих летчиков называли не по имени и не по фамилии, а товарищ командир) пойдем по направлению к артиллерийским взрывам и там перейдем линию фронта.
Но уже темно. С этим я не согласился, потому что в темноте продолжать путь в направлении артиллерийских залпов опасно. Но куда идти, было неясно. Видимо, правильнее было подальше уйти от того района, где сосредоточивались танки противника, и по которым наша группа нанесла удар. Двигаясь, набрели на какую-то землянку. Признаков жизни в ней как будто не наблюдалось. Оказалось, старая заброшенная землянка. Это уже неплохо, подумал я. Значит, может быть, недалеко и другие строения. Решили переночевать. Но когда зашли внутрь, то увидели сплошную грязь. Наломали веток, уложили их на завалинку, где было более сухо и, прижавшись друг к другу, легли в летных костюмах. Дождик прекратился. Луна немного стала просвечиваться. Можно было увидеть, что землянка расположена в густом лесу. Конечно, сна, как такового, не было. Ночь пролетела быстро. Я дважды выходил из землянки и прислушивался к окружающему лесному безмолвию.
Утром решили следовать дальше в лес, чтобы остаться незамеченными. Для нас основным ориентиром были артиллерийские разрывы. Мы и старались от них уходить. Впереди оказалась болотистая местность. Пришлось ее обходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77