в ином случае он должен был поставить в известность Наполеона и ждать подмоги из Линьи. Если Ней засомневался, то, возможно, причиной тому послужило это рассеянное бессвязное письмо, которое, казалось, было написано без определенной цели и не предполагало срочности.
Очевидно, что в то время, когда это письмо было послано, Наполеон полагал, что пруссаки без оглядки бегут в направлении Намюра и Льежа. Что касается армии Веллингтона, он, похоже, вовсе сбросил ее со счетов. Разумеется, она бежала еще скорее блюхеровской. Поэтому день стоит посвятить пополнению запасов, пока солдаты отдыхают на биваках.
Перед тем как покинуть Флёрюс и отправиться на поле битвы в Линьи, Наполеон послал в Катр-Бра разведывательную группу и приказал одной из пехотных дивизий Лобау присоединиться к Пажолю на дороге к Намюру.
Незадолго до девяти часов он сел в свой экипаж, который с треском выехал со двора, в то время как кавалькада элегант-ных штабных офицеров и других важных персон почтительно уступала ему дорогу. Маршалу Груши, который не мог приблизиться к Наполеону без приглашения, ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ним. Экипаж покатил по дороге на Сент-Аман, но, заехав довольно далеко, он не-ожиданно качнулся и опасно опрокинулся в колею, одну из тех, что были проложены вчерашними военными передвижениями, и император покинул его, пересев на лошадь. Воспользовавшись остановкой, Груши отважился попросить у него указаний.
Наполеону это не понравилось. "Я вам прикажу, когда настанет время", сухо сказал он. Затем он продолжил досужий путь, разговаривая со своей свитой и игнорируя этого нахального маршала.
Добравшись до Сент-Амана, он стал ездить туда-сюда по улицам и переулкам; постепенно раненых перекладывали на повозки. Убитые и раненые грудами лежали по обеим сторонам дороги, еще текла кровь. На главных улицах артиллерия била по живым и мертвым, и результат был ужасен. Наполеон оставался там, хотя его противник еще не был уничтожен, и в одном месте пятнадцать минут ждал, пока ему расчистят дорогу для продолжения прогулки. Деревня Линьи была еще плотнее забита мертвыми и умирающими, и значительная ее часть была в огне. Здесь, на площади меньшей, чем все сады Тюильри, лежали 4000 мертвых людей. Поскольку раненых французов забирали первыми, вокруг лежало много раненых пруссаков. Наполеон довольно сочувственно поговорил с некоторыми из них, иногда приказывая дать им бренди; согласно его приказу, им всем оказывали немедленную помощь и обращались с ними так же, как и с французами; однако полевые госпитали не справлялись, и для тяжелораненых почти не оставалось надежды.
Уссей пишет, что Наполеон заметил страшно изувеченного прусского офицера, лежащего там, где он упал накануне, во время боя. Он подозвал крестьянина, который стоял рядом и смотрел, и спросил его серьезным тоном: "Ты веришь в ад?" Перепуганный крестьянин, запинаясь, ответил утвердительно. "Очень хорошо, - сказал Наполеон. - Если не хочешь попасть в ад, позаботься об этом раненом, которого я доверяю тебе; иначе Бог, который велел нам быть милосердными, тебя сожжет".
Без сомнения, это могло быть вызвано лишь желанием помочь павшему; однако можно только догадываться, которая из этих двух жертв наполеоновского стремления к власти была более несчастна - прусский офицер или бедный крестьянин, чей дом был сожжен и чью семью ожидал голод. Что этот человек мог сделать для солдата, умирающего от страшных ран, как и он, терпящего лишения, беззащитного перед свершающейся катастрофой, и каким образом он мог за это отвечать?
Посетив деревню, Наполеон отправился в moulin de Bussy (опорный пункт в Бюсси - фр.), спешился и дал смотр своим- войскам. Он останавливался перед каждым полком, чтобы сказать несколько ободряющих слов офицерам, расспрашивая о понесенных потерях и болтая с солдатами. Его приветствовали так громко, что звуки долетали в тыл к от-ступающим пруссакам, которые еще находились в Тийи.
Закончив смотр, Наполеон некорое время поговорил со штабными офицерами и другими своими спутниками. Самым важным для него в тот момент была не угроза наступления Веллингтона или Блюхера, а состояние дел дома. Он изучил представленный ему новый состав правительства и обсудил тайные происки его членов, а также общие перспективы развития французской политики. Некоторые из присутствовавших восхищались его способностью отвлечься в такой момент; другие были серьезно обеспокоены, поскольку время проходило в бездействии. Груши все еще ждал своих приказов, хотя и не осмеливался больше настаивать на том, чтобы их ему дали. В любом случае, было уже слишком поздно преследовать и дезорганизовывать пруссаков.
Время от времени к Наполеону поступали сообщения. Первым был рапорт Нея, посланный им в 6.30 утра; он достиг ставки после того, как Наполеон уехал, и был передан ему Сультом. В рапорте содержались сведения о том, что англичане еще удерживают позиции в Катр-Бра. Видны были несколько колонн кавалерии и пехоты, которые могли перейти в наступление; если они это сделают, говорил Ней, он будет держаться до последнего и попытается отражать атаки, пока император не пришлет дальнейшие указания. Вскоре после этого вернулась разведгруппа, посланная Наполеоном, также сообщая, что англичане стоят в Катр-Бра. Прибыли сведения от Пажоля, все еще преследовавшего прусских дезертиров по дороге на Намюр, и от Эксельманса, сообщавшего, что пруссаков в огромном количестве видели в Жанблу.
Судя по информации из Катр-Бра, армия Веллингтона еще держалась за это место, по крайней мере, до недавнего времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86