Один из генералов был настроен столь пессимистично, что низший по званию офицер гневно обрушился на него: "Жребий брошен, - сказал он, - и вы должны сыграть свою роль, а не сеять в нас панику". За два или три дня до того генерал Рюти, командующий артиллерией, сказал: "Наполеон определенно пропал. Король скоро вернется, и что тогда будет с нами? Несчастная армия, еще три месяца назад она не сделала ни одного выстрела!"
С другой стороны, Наполеон вновь приобрел исключительную уверенность, и еще недавно омрачавшие его страхи исчезли. Он нимало не сомневался ни в том, что легко сможет дать обед в Брюсселе к концу недели, ни в том, что народ Бельгии встанет на его сторону, как только он войдет в их страну. Он чувствовал, что непобедим, и большинство европейцев того времени, имея возможность наблюдать всю ситуацию целиком, как она есть, поверили бы ему в канун одной из величайших его побед. Блюхер мирно спал в своем штабе в Намюре в двадцати милях от него; Веллингтон был еще дальше, в Брюсселе, и, по-видимому, не подозревал об опасности. Вместе с большей частью своих генералов и офицеров штаба герцог принял приглашение герцогини Ричмондской на бал, который должен был состояться в Брюсселе на следующий вечер. Объединенные войска союзников в Бельгии были растянуты на территории около 100 миль в длину и 40 в ширину и прекрасно размещены, но не способны сконцентрировать усилия до того, как Наполеон нанесет свой первый мощный удар. Льеж, вокруг которого был расположен 4-й прусский корпус, находился более чем в пятистах милях от Шарлеруа; Синей, где располагался штаб 3-го корпуса, был почти в двадцати пяти милях к юго-востоку от Намюра.
Поздно ночью шпионы из Брюсселя, Намюра и Шарлеруа сообщили Наполеону, что все тихо, никто ничего не подозревает. Однако с тех пор, как шпионы покинули прусский лагерь, многое успело произойти.
Наполеон имел привычку держать свои намерения при себе, и генералы, командовавшие различными армейскими корпусами, не были ознакомлены со стратегическим планом операции, который им предстояло узнать на следующий день после вторжения в Бельгию. Вечером 14-го не было никакого совещания, на котором Наполеон мог бы с доверительностью, которой они заслуживали, сообщить им, что именно от них потребуется после того, как они двинут свои войска через Самбру. Вместо этого вечером соответствующим офицерам был доставлен гонцами приказ о передвижении, содержавший лишь расписание их отправлений и инструкции относительно их пути к Самбре вместе с множеством малозначительных деталей и повторений, которые требовали много времени для прочтения. Единственная реальная информация состояла в том, что Наполеон отдает армии приказ перейти на левую сторону реки и сам намерен быть в Шарлеруа к полудню.
Этот любопытный документ, неслыханно длинный и многословный, принимая во внимание срочность дела, начинался так: "Завтра, 15-го, в половину третьего утра дивизия легкой кавалерии генерала Вандамма сядет на лошадей и займет дорогу на Шарлеруа. Они должны будут выслать во всех направлениях небольшие группы для разведки местности и захвата вражеских постов; но каждая из этих групп должна состоять, по крайней мере, из пятидесяти человек. Перед тем как приказать дивизии двигаться, генерал Вандамм должен будет удостовериться, что у них достаточно патронов..."
Действительно, странно было бы идти в атаку без патронов! Груши было дано указание отправить к Шарлеруа три подразделения кавалерии, в пять, шесть и семь часов. "Однако маршал Груши, - говорилось далее в приказе, должен следить за тем, чтобы кавалерия двигалась вдоль дорог, парал-лельно главному пути, по которой пойдет пехота, чтобы избежать переполнения и позволить его кавалерии поддерживать должный порядок".
"Можно подумать, - пишет Э. Леньен в "Разгадке тайн Ватерлоо" ("La Solution des Enigmes de Waterloo"), - что Груши еще никогда не руководил походом".
Как глава штаба, маршал Сульт должен был отвечать за этот приказ; согласно Уссею, его диктовал Наполеон, но он мог предоставить Сульту проследить за тем, чтобы важные инструкции о времени передвижений дошли до всех генералов быстро и в приемлемой форме.
Вся армия, кроме левой колонны, должна была переправиться по мосту у Шарлеруа, в то время как левая колонна (Рейль и д'Эрлон) должна была продвинуться со своих позиций в Соре и Леере по правой стороне реки и перейти ее у Маршьенна, в двух или трех милях к западу от Шарлеруа. Некоторые военные критики полагают, что следовало перевести армию через Самбру быстро, широким фронтом, окружая подразделения Цитена до того, как он успеет отойти на восток и присоединиться к основным силам прусской армии. Получилось так, что Наполеон спланировал перевести через мост у Шарлеруа 80 000 солдат, не считая 250 пушек и массы снаряжения. Это было очень медленно. Если бы французы раньше переправились у Шатле и продвинулись на восток, они смогли бы отрезать пруссакам путь к отступлению. Жерару в самом деле было приказано направиться в Шатле 15-го числа, но лишь позднее - и задолго до того, как он туда прибыл, Цитен оттуда спасся. Этой лобовой стратегии, спланированной Наполеоном, суждено было стать его типичным приемом во всей короткой кампании.
Наполеон был намерен продвинуться до Сомбреффа, как только на другом берегу у него соберется достаточно сил, и уничтожить всех пруссаков, каких можно будет обнаружить; возможно, он надеялся занять и Сомбрефф, и Катр-Бра в течение дня, но в этом мы не можем быть уверены. Хорошо информированный благодаря друзьям и агентам в Бельгии, он точно знал, как были расположены войска Веллингтона и насколько несовершенной армией он командовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86