А на это как раз
рассчитывать не приходилось.
Единственное, что мог сделать Иеро, - каждый раз при остановке на
ночлег снимать с Сего всю упряжь, чтобы хоть как-то облегчить зверю
свободу передвижений. Не раз он просыпался в надежде, что попрыгунчик
ушел, отправился обратно к далекому дому и относительной безопасности.
Если уж Сеги смог догнать хозяина, обремененный грузом, то, двигаясь
налегке, он имел куда больше шансов благополучно закончить рискованное
путешествие.
Но хоппер не уходил. Приказы, заложенные Лучар в бесхитростный мозг,
и привязанность к Иеро не отпускали Сеги. Он нашел хозяина и теперь явно
предпочитал оставаться с ним вопреки уговорам и понуканиям.
Однажды ночью Иеро, рискуя сломать шею, спустился с дерева, на
котором спал, и попробовал незаметно убраться подальше. Однако,
прислушавшись, он обнаружил, что лопоухий скакун как ни в чем не бывало
шлепает за ним по тропинке, подвергая себя еще большей опасности. После
этого происшествия Иеро прекратил все попытки избавиться от привязчивого
Сеги. Раньше с помощью телепатического внушения он бы в два счета
справился с ним. Но теперь...
Иеро вздохнул и рассеянно почесал теплый бок животного; за последние
дни он здорово привязался к пушистому спутнику. Там, в Д'Алва, Сеги был
для него лишь занятной игрушкой, не более. Теперь же между ними возникла
прочная привязанность. Конечно, мозг попрыгунчика сильно проигрывал по
сравнению с мозгом Клуца; к тому же Иеро воспитывал лорса много лет...
однако он начинал испытывать к Сеги столь же теплые чувства.
Путник достал еду и принялся завтракать. Интересно, где теперь Клуц?
И жив ли он? Следующая мысль, непроизвольно всплывшая в его сознании, была
тут же подавлена - нет, сейчас совсем не время терзать себя воспоминаниями
о далекой возлюбленной.

Несколькими часами позже Иеро остановил Сеги и, прикрывая ладонью
глаза, стал всматриваться в открывающийся пейзаж. Далеко впереди сплошной
стеной вставал лес. Насколько путник мог понять, перед ним лежала западная
оконечность великих джунглей юга. И те деревья, которые до сих пор
встречались по пути и на севере считались бы просто огромными, на самом
деле были всего-навсего жалким подлеском, возвещающим о близости царства
зеленых гигантов - самых дремучих и самых опасных дебрей на всей планете.
Порожденная Смертью радиация почему-то необычайно подстегнула рост
богатейшей флоры южных лесов. Незаметные прежде растения приняли поистине
чудовищные формы и размеры. Возможно, сказалось и то, что древние называли
парниковым эффектом. Так или иначе, южную оконечность североамериканского
материка теперь покрывали непроходимые тропические чащи невиданной
пышности и разнообразия.
"И за этими деревьями, - возбужденно думал Иеро, - всего на
расстоянии одного дневного перехода, лежат пурпурные холмы". Как бы он
хотел сейчас прогуляться по их живописным склонам, курящимся синим
туманом; только прирожденная доброта к животным не позволяла ему гнать
бедного попрыгунчика во весь опор, вперед и вперед, навстречу
пурпурно-синей мечте.
Сохрани Иеро хотя бы четверть ментальных способностей, он бы без
труда понял, что действует не по своей воле и что навязчивая идея, уже не
первый день отклоняющая его на юго-запад от выбранного маршрута, внедрена
в сознание весьма умело и деликатно. Но Иеро безвозвратно утратил
телепатические навыки: дар чтения мыслей, защитный экран, ясновидение и
способность к мысленным битвам. Тщетно пытался он восстановить потерянный
талант. Наркотик Джозато поработал на славу, сведя его ментальную мощь к
возможностям новорожденного младенца.
Итак, слепота разума заставила Иеро полагать, что и для всего мира он
- "пустышка", но это была ошибка. Дьявольское снадобье действительно
вытравило былые способности, и для большинства живых созданий, включая
слуг Нечистого, Иеро стал "ментальным нулем". Даже Лучар, нерасторжимо
связанная с ним, не смогла обнаружить мысленную ауру возлюбленного.
Попрыгунчику помогло прекрасное обоняние; он шел по следу, как хорошо
натасканная собака-ищейка.
Но кроме слуг Нечистого существовали и другие порождения Смерти,
обладавшие способностями к телепатии. Иеро убедился в этом на собственном
опыте, но не догадывался, что одно из таких созданий проникло в самый
глубокий, неповрежденный слой его мозга.
Весь день священник верхом на скакуне медленно, но неуклонно
продвигался к лесу, стараясь по возможности огибать кучи опавшей листвы и
завалы из сухих веток. С каждой пройденной милей делать это становилось
все труднее и труднее. На пути стали попадаться промоины - сначала мелкие,
а потом все глубже и шире. Пока что эти рытвины не составляли серьезного
препятствия для прыгуна, но они грозили перерасти в обширные овраги,
вымытые на склонах холмов дождевыми потоками.
С приходом ночи Иеро разбил лагерь в одной из таких промоин, по дну
которой лениво струилась маленькая речушка. В склоне оврага, довольно
высоко над уровнем воды, он обнаружил вместительную каменную нишу, где
удалось устроить даже хоппера. Загнав Сеги внутрь, священник завалил вход
кучей хвороста.
Пушистый скакун прекрасно чувствовал себя в убежище; закусив травой и
сползающими по каменным стенкам лианами, он улегся в углу и принялся
флегматично перемалывать жвачку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106