Была затоплена и сметена с лица земли армянская деревня в несколько сот домов. Жителей, дома и сады накрыл селевой поток. Никто не спасся, потому что несчастье обрушилось внезапно. Полицмейстер Нахичевани, который нанес мне визит, рассказал жуткие подробности о катастрофе.
11 июля в хорошую погоду я проехал две полностью разрушенные землетрясением почтовые станции. Ночевать пришлось под открытым небом, так как все почтовые станции были разрушены. Во время вчерашней поездки через долину Аракса у меня был постоянно перед глазами величественный Арарат с его двумя снеговыми вершинами, и я любовался видом этого горного исполина. Сколько прошло тысячелетий и сколько сменилось поколений с тех пор, когда, согласно легенде, Ной посадил первую виноградную лозу в этих местах!
12 июля, поздно вечером, я приехал измученный на почтовую станцию Ардашар, первую уцелевшую после землетрясения. 13 июля я проезжал по хорошо возделанной местности, изрезанной множеством оврагов, с замечательной оросительной системой и прибыл в 9 часов в старую Эривань. Остановился я у коменданта князя Сумбатова, кавказского товарища по оружию, жившего в великолепном дворце бывшего сардара Эривани. После обеда у князя я совершил поездку в знаменитый армянский монастырь Эчмиадзин, так часто описывавшийся путешественниками, и отправился затем в Тифлис - не верхом, а на почтовых. Из Исфахана до Эривани я проделал верхом свыше 1200 верст. Дорога шла через Ахти, вдоль озера Гокча. Здесь мой друг инженер-полковник Мишель Эспежо проложил в скалах вдоль самой воды замечательное шоссе, с которого открывался чудесный вид на само озеро и близлежащие горы. От озера Гокча, называемого также Севан, путь лежал на север, через Чубукли, по романтической долине Дилижан в Тифлис. Я прибыл туда 17 июля, около полудня, и сразу же отправился в персидскую баню, чтобы смыть с себя шестинедельную пыль и освежиться в серных источниках.
Многое изменилось в Тифлисе за эти три года. Барона Розена сменил генерал-адъютант Головин, с которым я познакомился в Бургасе, в Румелии60, в 1829 г.; семья Родофиникина уехала из Грузии в Петербург, как и князь Константин Суворов и другие бывшие знакомые и друзья. Из-за жары Главный штаб находился в Приуте - великолепном парке, расположенном высоко в горах на пути в Манглис, в 30-35 верстах от Тифлиса, причем дорога все время шла в гору. Я прибыл туда 20 июля. Дорога была крутая, но очень живописная и часто вела через густой лес и вдоль глубоких пропастей. В Приуте я представился тогдашнему командующему Кавказской армией генерал-адъютанту Головину и был приглашен на обед. Затем я встретился с начальником штаба генералом Павлом Коцебу. Он принял меня очень любезно, много расспрашивал о Персии, которая его живо интересовала, потому что он под командованием графа Паскевича принимал участие в войне против Персии в 1826-1828 гг. Я был вынужден провести в Тифлисе почти целый месяц. Наконец, закончив свои дела, я получил четырехмесячный отпуск, чтобы побывать в Крыму, и 15 августа выехал из Тифлиса. Я получил рекомендательные письма от греческой дамы, которая с 1837 г. жила в Тифлисе. Письма были адресованы ее сестрам в Крым, и она просила меня побывать у них.
По дороге из Тифлиса я в пятый, и последний, раз перевалил через столь знакомые мне Кавказские горы. Во Владикавказ я прибыл 17 августа и поехал отсюда по Кабардинской равнине, через Ставрополь и по знакомой мне с 1830 г. дороге на Кубань. В низовьях Кубани оба ее берега заросли густым камышом, и черкесы пользовались этим, чтобы совершать иногда набеги на большую почтовую дорогу, тянувшуюся вдоль реки. На каждой станции поэтому были своего рода "впередсмотрящие", т. е. на высоком помосте из четырех бревен с лестницей и платформой наверху находился караульный казак, сменявшийся каждые три часа. В его задачу входило наблюдать за местностью, чтобы обнаруживать подозрительные передвижения. Так как вокруг лежала степь, обзор у него был очень хороший. Около каждого такого помоста, называемого на Кавказе вышкой, стоял столб, обернутый соломой или с небольшой бочкой со смолой на его вершине. При появлении больших групп черкесов солому ил" смолу зажигали. Это позволяло быстро сообщать об опасности по линии. С такой вышки караульному казаку хорошо было видно приближающихся путешественников и число запряженных коней. По приезде на почтовую станцию, которая была одновременно маленькой крепостью и казачьим гарнизоном, нас уже ждало необходиимое число лошадей для отправки дальше. Подобным образом я путешествовал по казачьим землям от Черного моря еще в 1830 г.
27 августа я проехал главный город [края] - Екатеринодар, 28 августа переправился через Копил, рукав Кубани, впадающий в Азовское море, и в полночь прибыл в Тамань. Этот город, в окрестностях которого еще сохранились развалины старой Фанагории, был в 1840 г. второстепенным портом; он же был главным портом полуострова того же названия. Полуостров интересен своими грязевыми вулканами, которые подробно описаны. 29 августа, рано утром, я нанял большой парусный бот, чтобы переправиться через Босфор Киммерийский*49, ширина которого в районе Керчи составляет около 30 верст. Погода стояла ясная, но ветер был не очень благоприятный. На полпути поднялся сильный ветер, и море разволновалось. Но волнение продолжалось недолго, и вскоре я увидел множество дельфинов, которые, играя, преследовали друг друга и плавали вокруг бота. В Керчь я прибыл к вечеру. Остаток дня я использовал, чтобы осмотреть тамошний музей, основанный моим дядей, умершим в Одессе. С возвышенности, на которой расположен музей, открывался великолепный вид на город, порт и море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154