Мы сосредоточили артиллерию на очень узком и неглубоком участке, намеченном для прорыва. Противник, в свою очередь, избрал этот участок для удара крупными силами пехоты и танков. В лобовом столкновении мы одержали верх благодаря мужеству, хладнокровию и боевому мастерству наших артиллеристов.
Разумеется, этот фактор всегда был и будет одним из решающих. Но полагаться только на него, сбрасывая со счетов другие важные факторы, командир не имеет права. 19 февраля, когда вражеские танки неожиданно прорвались в район наших огневых позиций, когда вслед за танками эти позиции атаковала пехота, у нас оставался один-единственный выход - оставить всю артиллерию на месте, в прежней группировке, и огнем прямой наводки сломить наступающего противника. Эта удалось. Но если бы фашистское командование, располагая соответствующими разведданными, нанесло удар севернее - например, на Гарбзайден, Гранц, 43-я армия оказалась бы в чрезвычайно трудном положении. Правый наш фланг был слабо прикрыт артиллерией именно потому, что, готовясь к наступлению, мы сконцентрировали ее на левом фланге, на 4 - 5-километровом участке.
Вечером, когда мы доложили в штаб фронта итоги боя, командующий генерал армии И. Х. Баграмян информировал нас о положении левого соседа - 39-й армии генерала Людникова. В ее полосе противник нанес два встречных удара вдоль железной дороги Фишхаузен - Кенигсберг: один - от Фишхаузена, другой от Кенигсберга, пытаясь восстановить связь между земландской и кенигсбергской группировками.
- Надо помочь Людникову, - заключил Иван Христофорович. - Передайте ему корпус Ксенофонтова и приданные вам пушечные артбригады и гвардейский минометный полк.
- А приказ о наступлении?
- Отменяется, - сказал он. - Ваша задача - жесткая оборона...
В связи с новой задачей нам пришлось спешно перегруппировывать войска. Неудача противника, крупные потери, им понесенные, еще не означали, что он отказался от замысла прорвать оборону 43-й армии. Всю ночь на юге, в полосе 39-й армии, полыхали орудийные зарницы, линия фронта заметно подалась к востоку, в сторону Кенигсберга, как бы обтекая наш левый фланг.
День 20 февраля прошел относительно спокойно, однако с наступлением темноты фашисты вновь активизировались. Ночью они предприняли серию атак в полосе 13-го гвардейского корпуса, но были повсеместно отброшены. Пленные, захваченные гвардейцами, показали, что против нас действуют 95-я и 93-я пехотные дивизии, причем последняя на днях была переброшена на Земланд морем, на судах под флагами нейтральных государств. Задача этой группировки - выйти на рубеж Викау, Лазеркайм (юго-восточнее горы Бисмарка), где соединиться с кенигсбергской группировкой113. Необычную для немецко-фашистских войск тактику ночных атак пленные объясняли большими потерями от нашего артогня.
Бои продолжались. Днем противник приводил в порядок и пополнял свои части людьми и техникой, непрерывно прибывавшей на транспортах в порт Пиллау, ночью пытался наступать в общем направлении на гору Бисмарка. Однако надежды гитлеровского командования уменьшить потери переменой тактики не оправдались. Огонь нашей артиллерии ночью был так же эффективен, как и в светлое время суток. Легкая артиллерия и минометы вели огонь по заранее пристрелянным рубежам, тяжелые орудия 37-й артбригады успешно подавляли батареи противника. Необходимая для стрельбы по невидимым целям артиллерийская инструментальная разведка была у нас на высоте. Кстати сказать, подобными подразделениями враг не располагал. Этим и объясняется тот факт, что, несмотря на превосходство гитлеровцев в числе артиллерийских и минометных стволов (54 ствола на 1 км фронта против 46 стволов у нас)114, они начисто проиграли нашим артиллеристам контрбатарейную борьбу.
С 25 февраля натиск противника стал ослабевать. Если ранее в его атаках участвовало одновременно до четырех пехотных полков с 20 - 30 танками, то теперь действовали лишь мелкие группы автоматчиков, каждая из которых поддерживалась 2 - 3 танками. Показательно, что за семь дней наступления фашисты продвинулись лишь на 4,5 - 5 км в очень узкой полосе - не шире 3 - 4 км.
Основная боевая нагрузка в февральских боях легла на личный состав 87-й гвардейской дивизии генерала Кирилла Яковлевича Тымчика и 263-й Сивашской дивизии полковника Корнелия Георгиевича Черепанова. Оба они твердо управляли частями и подразделениями, быстро и решительно ликвидировали отдельные прорывы танков и пехоты противника.
Однако южнее, в полосе соседней армии, фашистам удалось пробить коридор шириной 5-9 км от Фишхаузена к Кенигсбергу вдоль южного берега Земландского полуострова. В результате мы были вынуждены загнуть свой левый фланг, линия фронта образовала глубокий выступ в сторону противника. С северо-запада этот выступ оборонял 90-й корпус генерала Седулина, с запада и юга - 13-й гвардейский корпус генерала Лопатина. Наша оборона опиралась на город Куменен и гряду господствующих высот (гора Бисмарка и высота 91,2), перекрывавших главную шоссейную дорогу Фишхаузен - Кенигсберг.
Этот важный в тактическом отношении район стал теперь главной целью вражеского командования. Пробив коридор к Кенигсбергу, оно тотчас попыталось расширить его к северу, срезать опасно нависавший над ним выступ. Противник создал две группировки: на северном фасе выступа сосредоточились переброшенные из Кенигсберга 5-я танковая и 561-я пехотная дивизии, на южном фасе - 58, 93 и 95-я пехотные дивизии.
С 1 марта, после трехдневного затишья, боевые действия вспыхнули с новой силой. И северная группировка фашистов, и южная перешли в наступление, стремясь соединиться у гряды господствующих высот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140