К исходу пятых суток на участке нашего 32-го гвардейского корпуса противник в двух-трех направлениях потеснил нас и вклинился в линию обороны на 12- 13 километров.
Еще в первый день мы вынуждены были отдать несколько населенных пунктов, в том числе город Стопницу. Правда, особого значения этот городок не имел, потому что лежал в лощине, но отступать всегда тяжко, ибо в вынужденном отступлении есть нечто, оказывающее деморализующее действие, отнимающее веру в себя и в свои силы. К тому же немцы начисто снесли населенный пункт, где находился штаб нашей дивизии, и сбили нас с выгодного рубежа. Все пять суток я не смыкал глаз и не оставлял наблюдательного пункта, лишь изредка выдвигаясь в боевые порядки.
Было заметно, что фашисты делают неимоверные усилия, идут, как говорится, ва-банк, лишь бы вытеснить советские войска с занятого ими плацдарма.
- Ишь натужился, гад! - услышал я в одном из окопов на передовой, куда мы пробрались после очередной немецкой атаки. Говорил немолодой солдат в помятой каске. - Того и гляди, кровь из глаз брызнет, а он все лезеть и лезеть...
- Ты про кого, отец? - спросил я, отрываясь от бинокля.
- Про кого? Да про немца, какой на нас сёдни семь разов в атаку ходил. И не можеть уж, а все преть и преть. Я усмехнулся:
- А ты откуда знаешь, что не может, если он "преть"? Прет - значит, может, а?
- Да уж нет, это мы понимаем: из последних сил преть. Ему что назад, что вперед - одинаково чижало...
Однако удерживать этих рвущихся из последних сил гитлеровцев нам было также нелегко. Но нельзя было и оставить сандомирский плацдарм. Повторяю, он имел огромное стратегическое значение, и нашим боям командование фронта уделяло серьезное внимание. В тот кульминационный момент битвы за плацдарм нашей армии, сыгравшей, могу сказать, решающую роль, были созданы просто невиданные условия, позволявшие нам маневрировать мощным артиллерийским огнем и наносить массированные артудары. В качестве примера приведу хотя бы такие данные. В ходе этих пятидневных боев мне, как командиру дивизии, для обеспечения перелома в ходе боя командармом были последовательно приданы и подчинены взятые с других участков и непосредственно из резерва фронта семь истребительных противотанковых полков, две артиллерийские бригады, полк реактивной артиллерии, танковый батальон.
Не остался я без поддержки и в самый острый момент, когда противник, пытаясь вырваться на шоссе Стопница - Станцуви, разрезать дивизию на две части и овладеть переправой на реке Сходня, в районе Стшельце, ценой огромных потерь вклинился в нашу оборону на во семь километров. При этом острие фашистского удара пришлось как раз на тот участок, непосредственно за которым находился мой наблюдательный пункт. Фактически НП остался без всякого прикрытия: у нас за спи-пои стоял лишь медсанбат. Мы не покидали своего наблюдательного пункта до последней возможности и ушли только тогда, когда танк противника начал стрелять прямой наводкой и мы увидели вспышку у стрелявшего танка, а за спиной разрывы перелетевших снарядов. Один из них едва не угодил прямо в куст, за которым в машине сидел поджидавший меня водитель Федоров. Вот тогда-то командир корпуса ввел в бой свой второй эшелон - 97-ю гвардейскую стрелковую дивизию, силами которой удалось предотвратить попытку немцев разрезать дивизию пополам и уничтожить ее.
Не могу не отметить, что в ходе боев на сандомирском плацдарме еще раз блестяще проявился военный талант командарма Жадова, который лично распоряжался вопросами распределения и использования резервов, перемещения частей на наиболее уязвимые участки фронта и концентрации в нужный момент и в нужном месте большого количества артиллерии с целью нанесения массированных артударов.
Разумеется, помимо умелого, я бы сказал, талантливого руководства, помимо маневрирования артиллерийскими частями, вернее, вместе с этим в успешном завершении пятидневных боев на сандомирском плацдарме огромную роль сыграл подлинный героизм личного состава артиллерийских частей и пехоты. Не привожу конкретных примеров лишь потому, что тогда пришлось бы либо писать решительно обо всех, чего не позволит объем этой главы, либо не упомянуть слишком многих героев, что было бы просто несправедливым. Не боясь выглядеть излишне патетичным, скажу, как командир: "Спасибо вам, артиллеристы и пехотинцы, так безупречно сражавшиеся под Сандомиром, честь вам и слава на вечные времена!"
Возвращаясь к рассказу о пятидневных боях за сандомирский плацдарм, отмечу, что солдат, который уверял меня, что немец "преть" из последних сил, был совершенно прав. Видимо, в самом деле танковые и мотострелковые дивизии, которые гитлеровцы вводили в бой, пытаясь отбросить нас за Вислу, были изрядно обескровлены. Атаки постепенно теряли остроту, а затем противник перешел к обороне. Мы же нашли в себе силы в течение двух суток вернуть шесть - восемь потерянных километров и заняли ранее отведенный нам участок обороны.
Таким образом, к концу августа линия фронта стабилизировалась. Сандомирский плацдарм остался за нами
Побежали дни и недели, до краев заполненные трудоемкой и кропотливой работой по укреплению нашей обороны. Главная задача заключалась в обеспечении глубокого эшелонирования наших рубежей.
Создание прочной линии обороны не являлось само целью. Оно обеспечивало нам возможность серьезно подготовиться к будущему наступлению. Ради этого наступления мы работали день и ночь. Главным образом - ночь.
Едва из низинок навстречу опускающейся откуда-то с неба ночи начинал подниматься туман, наша линия обороны странно оживала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102