- Неплохо бы, Александр Николаевич, вам самому постажироваться у хороших хирургов в каком-нибудь медсанбате или госпитале, - высказал мысль комиссар. - Впрочем, ведь для операций нужны и условия...
Весна в тот год запаздывала. Даже в середине марта держались пятнадцати - двадцатиградусные морозы.
Когда же подули теплые ветры и стало пригревать солнце, на аэродроме сложилась еще более тяжелая обстановка. Теперь приходилось привозить снег для засыпки плешин оттаявшей земли на взлетно-посадочной полосе. Летчики с тревогой поглядывали на потемневший лед на реке. Если паводок будет дружным, луг, то есть аэродром, может затопить.
В конце марта меня вызвали в санитарное управление фронта. Оно находилось в Лисичанске. Из телефонограммы понял, что должен прибыть к военврачу 1 ранга А. Д. Вайнштейну.
Снова я оказался в полуразрушенном городе. Кругом громоздились кучи битого кирпича и исковерканного железа. Горожане и красноармейцы расчищали улицы. Только здесь мне бросилось в глаза, что на деревьях набухли почки. У себя в Сиротино я как-то не обратил на это внимания.
Сануправление размещалось в трехэтажном доме. Поднимаясь на второй этаж, я невольно подумал, зачем меня вызвал Вайнштейн. Может быть, он пригласил к себе всех старших врачей авиационных частей. Или просто решил повидаться со мной, узнав от Андрея Ермолаевича Соколова о том, что я работаю в 654-м ночном легкобомбардировочном полку. Ведь накануне войны мы две недели работали с ним вместе в Конотопе.
Получасовая беседа была ничем не примечательной. Горбоносый, смуглый, худощавый, очень подвижный, военврач 1 ранга задавал мне вопросы, все время расхаживая по комнате. Этой привычкой напоминал командира нашего полка. Иногда Вайнштейн сцеплял на груди свои тонкие, длинные пальцы. Я знал, что он прекрасно играет на фортепьяно и невольно поглядывал на его руки.
- Вы проводите занятия с летчиками и штурманами? - спросил он.
- Да, - ответил я, - регулярно, с группами по четыре человека. Люди собираются охотно.
- Как с санитарной обработкой?
- У нас неплохая баня и дезкамера.
Задав еще несколько вопросов, Вайнштейн, пожелав доброго пути, успешной работы, отпустил меня. Но только взялся я за ручку двери, как он остановил вопросом:
- Вы знаете военврача второго ранга Павла Константиновича Быкова?
Быкова я не знал.
- Это начальник санитарной службы двадцать восьмого района авиационного базирования нашего фронта. Очень опытный авиационный врач. До войны возглавлял санслужбу ВВС Первой Отдельной Краснознаменной армии на Дальнем Востоке, а на фронте до недавнего времени - санслужбу авиадивизии... Ну хорошо, счастливого пути!
Я терялся в догадках, почему помощник начальника сануправления фронта по ВВС так подробно рассказал мне о неизвестном начальнике санслужбы одного из районов авиабазирования. Встретившись на улице с Соколовым, поприветствовал его и спросил, зачем, собственно, вызывал меня Вайнштейн.
- Такие беседы обычно предшествуют перемещению по службе, - улыбнулся начсанарм. Он, видимо, не захотел посвятить меня в известные ему планы. Поэтому и я, вернувшись в полк, ни слова не сказал о намеке начальника санслужбы армии.
В степи началось бурное таяние снега. На нашем аэродроме взлет и посадка стали почти невозможными. Часть экипажей вместе с техниками перелетела в Красный Лиман и продолжала там боевую работу вместе с 655 нлбап. Предполагалось, что полк перебазируется в Новую Ахтырку. Так оно и вышло.
В начале апреля поступил приказ на перебазирование. Обживать новый аэродром улетели те экипажи, которые находились в Красном Лимане. Самолеты, оставшиеся на Лесной даче, ремонтировались и перекрашивались.
В этот раз я тоже задержался на старом месте. Нескольких больных нельзя было оставить. Решил уехать наземным транспортом вместе со штабом.
В это время на имя командира полка Бочарова, только что ставшего майором, поступила телефонограмма: "Старшего врача 654 нлбап военврача 3 ранга Бабийчука А. Н. откомандировать в распоряжение штаба ВВС Южного фронта".
В армии не скажешь "не хочу" или "не желаю". Грустно было расставаться с майором Бочаровым, батальонным комиссаром Савенковым, капитаном Гавриловым, майором Доленко, летчиками и техниками. На прощание я попросил не забывать меня.
Глава вторая.
Весной сорок второго
- Быков, - назвал себя рослый, лет тридцати пяти, с мягкими чертами лица военврач 2 ранга и протянул мне руку. - Это наш кабинет, - продолжал он, уставившись на меня карими глазами. Мы стояли в узком проходе между двумя столами, заполнившими почти всю крохотную комнатку. - Тут и будем работать.
Прибыв в Лисичанск, я узнал о своем новом назначении. Помимо существовавшей должности помощника начальника санитарного управления фронта по ВВС, тогда ввели еще две: флагманского врача ВВС и его заместителя. На последнюю утвердили меня.
- Снимайте шинель, и приступим к работе, - сказал флагманский врач, усаживаясь за стол. - Наша первая задача - составить план медицинского обеспечения предстоящих боевых действий.
Я извинился и вышел в коридор забрать свои вещи - чемодан и вещмешок.
- Так вот, - снова заговорил Быков, когда я вернулся. - В связи с распутицей на фронте сейчас временное затишье, но в недалеком будущем ожидается активизация противника, возможно, его новое наступление. Говорю со слов начальника штаба ВВС фронта. Что нам необходимо предпринять? Своего авиационного госпиталя мы не имеем, нет его и в ВВС других фронтов. Основную массу тяжелораненых, а также летчиков, получивших ранения средней тяжести, будем эвакуировать в общевойсковые госпитали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97