Рядом с Вершининым у развернутой карты стояли генерал Слюсарев и несколько офицеров. Увидев меня, командующий удивленно вскинул брови и шутливым тоном спросил:
- А медицина что здесь делает? Почему ей не спится?
Я доложил, что должен встретиться с генерал-майором медслужбы Завалишиным и обсудить вопрос об использовании санитарной авиации в интересах сухопутных войск. Вот отогреюсь немного и пойду разыскивать землянку полевого отдела санупра Отдельной Приморской армии. Она отсюда примерно километрах в полутора.
- Возьми в комендантском взводе двух автоматчиков для сопровождения майора, - сказал Вершинин своему адъютанту Виктору Полетаеву.
Потом, положив карандаш на карту, он начал расспрашивать меня о раненых летчиках, подобранных медпостами, об их эвакуации и т. д. Откуда этот летчик? Как его фамилия? Какое ранение? Какая медицинская помощь ему оказана? Куда он эвакуирован? Естественно, что разговор затянулся.
- Что ж, хорошо, что вы сюда летаете, - задумчиво произнес командующий.
Воспользовавшись минутной паузой, я поспешил высказать свою просьбу:
- Самолеты обоих санитарных авиазвеньев, которыми располагает санслужба, всегда загружены - на кавказский берег ранеными, сюда медимуществом. Они летают и в Краснодар. Доставляют в хирургические лазареты кровь и медикаменты... Всякий раз, когда мне надо лететь сюда, в Запорожскую или на аэродромы, я клянчу у Теличеева место на связном самолете. Прошу прибавить к тому или иному санитарному звену еще один У-2 для моих служебных надобностей.
Кивнув головой, командующий твердо сказал:
- Тот самолет, на котором вы только что прилетели сюда, теперь ваш. Надо же когда-нибудь позаботиться о флагманском враче.
С этого момента и до конца войны в моем распоряжении находился свой самолет.
С помощью автоматчиков я довольно быстро отыскал начальника санитарного управления Отдельной Приморской армии. На плацдарм он приехал не один, а вместе со своим заместителем А. Е. Соколовым. Оба еще не спали, встретили меня тепло. Первым, как всегда немного нараспев, заговорил Завалишин:
- Хорошо, товарищ Бабийчук, что наконец пожаловали к нам. Давайте вместе подумаем, как лучше работать нашим самолетикам...
И он жестом указал, где примоститься мне в довольно тесной землянке.
Тут я должен сделать краткое пояснение. Санитарные авиаэскадрильи, созданные в конце 1942 года, входили теперь в состав воздушной армии. Ранее ими распоряжался помощник начальника санитарного управления фронта по ВВС, и обслуживали они наземные войска. После того как должность помощника начсанупра по ВВС упразднили, вопрос об их использовании вошел в известной мере в мою компетенцию.
Извинившись, я объяснил, что меня задержал генерал Вершинин. Мы просидели до утра, рассчитывая, какое максимально возможное количество самолето-вылетов могут выполнить санитарные авиаэскадрильи для перевозки раневых на кавказский берег.
На рассвете я вылетел в Старотитаровскую, где находился штаб 4 ВА. Там немедленно связался по телефону с командиром 8-го отдельного авиаполка ГВФ. С ним мы наметили новый, более уплотненный порядок работы санитарной авиации.
Две авиаэскадрильи (3-я и 5-я отдельная) еще в период оборонительных боев - в самом конце их - сыграли заметную роль в ускорении эвакуации раненых. Когда большая часть 37-й армии была окружена противником в горах северо-западнее Орджоникидзе, самолеты стали единственным средством для вывоза пострадавших, а также для доставки в войска медикаментов и перевязочных средств. Основными объектами обслуживания санитарной авиацией являлись медсанбаты, расположенные на правом берегу Терека, города Грозный и Махачкала.
Зимой, во время наступления, самолеты доставляли раненых в Армавир, Кропоткин и Минеральные Воды. До полного освобождения Таманского полуострова санитарные авиаэскадрильи дислоцировались в Краснодаре. Теперь их аэродром находился в Фонталовской.
За 1943 год санитарные самолеты перевезли 9676 раненых. Из них наибольшее количество - в декабре, с Керченского плацдарма - 2501 человека. Наша авиация, кроме того, снабжала войска боеприпасами и продуктами питания. В декабре, например, мы доставили на плацдарм 72 623 килограмма грузов. Фонталовская находилась в тридцати километрах от переднего края. Благодаря хорошей организации погрузки и разгрузки раненых самолеты успевали сделать в день по 5-6 рейсов.
Была установлена строгая очередность эвакуации пострадавших. В первую очередь отправлялись раненные в голову, в живот и в бедро с повреждением костей. Остальных вывозили, сообразуясь с обстановкой.
Самолеты садились на площадки, которые для них заранее готовили наземные воинские части и головные отделения полевых эвакогоспиталей. Обработка раненых производилась в палатках, которые зимой утеплялись снегом. В каждой из них была установлена железная печка-времянка.
В конце сорок третьего года 3-я санэскадрилья насчитывала 16 самолетов: два С-2, одиннадцать С-4, два СП и один У-2. В течение года 6 самолетов были потеряны и 6 износились. Их заменили. 5-я отдельная санэскадрилья ВВС, подчиненная 8 оап ГВФ, имела на вооружении 14 самолетов: три С-2, четыре С-3, пять С-4, два Як-6. Она потеряла две машины.
О мужестве и героизме летчиков санитарной авиации можно рассказать многое. Приведу лишь некоторые запомнившиеся мне факты.
25 ноября вражеские самолеты начали с утра бомбить полевой аэродром, находившийся на Керченском полуострове, у населенного пункта Жуковка. И все-таки наша санитарная авиация не прекращала вывоз оттуда раненых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97