Узнав через свою контрразведку, что смелые, дерзкие налеты проводятся каким-то неуловимым матросом Железняковым, интервенты и белогвардейцы расклеили на многих улицах Одессы объявление, в котором говорилось, что за поимку матроса Железнякова властями города будет выдана награда в 400 тысяч рублей.
Прочитав это объявление, Железняков сказал своим товарищам: "Дешево оценили мою голову. Я еще покажу им!"
Лихие дела боевой дружины все умножались.
Вскоре Железняков узнал, что на заводе Российского общества пароходства и торговли (Ропит) строятся два бронепоезда по заказу деникинской армии. Встретясь с большевиками котельного цеха, Викторе договорился с ними об оттягивании сроков окончания работы.
Не догадывались деникинцы, что рабочие подготовляли все необходимое для быстрого выпуска этих бронепоездов к приходу частей Красной Армии.
"Не хватает стали. Нет креплений для орудийных установок. Не готовы детали для оснащения бронеплощадок", - отвечали мастера цеха заказчикам. А в кладовых завода копили все необходимое для быстрой сборки бронепоездов.
Предчувствуя скорый конец своего господства, интервенты вешали и расстреливали всех подозреваемых в сочувствии большевикам, бросали в тюрьмы сотни и тысячи людей. Они зверски убили членов иностранной коллегии Жанну Лябурб, Жака Елина, Михаила Штиливкера и многих других лучших сынов большевистской партии. Выданный провокатором, был замучен Смирнов-Ласточкин.
К концу марта 1919 года одних только французских войск в Одессе было около 30 тысяч. Кроме них здесь находились две греческие дивизии, много сотен бело-польских легионеров, часть белорумынских дивизий, тысячи белогвардейцев, а также итальянские, английские и другие войска. На одесском рейде стояла большая эскадра.
После длительных, упорных боев с белогвардейцами и интервентами Красная Армия 6 апреля 1919 года заняла город Одессу.
На бронепоезде
Опустел, затих порт, ограбленный, опустошенный интервентами. Но, уйдя из Одессы, они все же оставили эскадру у Тендровской косы, лежащей недалеко от порта. Англо-французские пираты блокировали подход к Одессе со стороны Днепра и Крыма, продолжая захватывать или топить любое судно, пытавшееся пробраться к городу.
Портовики поднимали со дна бухты затопленные суда, налаживали каботажное плавание. Начиналось восстановление промышленности. В порту собирали уголь, обломки железа для оживления давно бездействующих цехов и мертвых вагранок.
Несмотря на исключительно тяжелое положение в городе с продовольствием, рабочие завода Ропит, получая в день по полфунта гороха, трудились по две смены, чтобы поскорее закончить сооружение бронепоезда.
...Железняков рвался в бой. В освобожденной Одессе он уже не находил для себя дела, он спешил на фронт.
Об этом желании Железнякова узнал К. Е. Ворошилов. Учтя боевой опыт балтийца, его назначили командиром бронепоезда имени погибшего в боях командарма 3-й Армии Худякова.
Первые боевые испытания на посту командира бронепоезда имени Худякова Железняков блестяще выдержал в боях с бандами Григорьева, восставшими против Советской власти.
Разбитые на севере, в Екатеринославе, Александрии и Знаменке, григорьевские банды появились в районе Холодного Яра, в Явкине, Заселье и других местах, готовясь захватить Знаменский железнодорожный узел, чтобы повторить по всему югу свой кровавый марш грабежей, насилий, расстрелов и виселиц.
Получив боевое задание, бронепоезд имени Худякова направился к Вознесенску. Стремительно неслась грозная бронированная крепость навстречу врагу. Скоро должна была показаться занятая григорьевцами станция.
Команда бронепоезда была на местах в полной боевой готовности. Начальник артиллерии матрос Казаков лично осматривал каждое орудие. Все было готово к бою. Командир башни Александр Романов в десятый раз внимательно проверял рычаги, винты, прицелы. С беспокойством и огорчением он часто повторял:
- Жаль, не успели достроить все башни! Кабы...
Но товарищи отвечали:
- Со всеми-то башнями что! Со всеми мы будем воевать хоть против целой дивизии!
Железняков не отрывался от бинокля. Он заметно волновался: удастся ли выдержать боевой экзамен? Сколько раз он участвовал в больших сражениях, был под губительным огнем, проводил бойцов по труднопроходимым местам. Он знал пулемет и пушку, мог быть артиллеристом и сапером. Но сейчас он впервые самостоятельно вел в бой бронепоезд, сейчас предстояло разбить крупное вражеское соединение.
Под Белгородом и Чугуевом на бронепоезде, захваченном у белогвардейцев, он больше обходился пулеметами, винтовками и гранатами. На только что отстроенном бронепоезде орудия были посложнее, и он только теоретически знал, как выбирать хорошую огневую позицию.
Железняков связался по переговорной трубке с Казаковым и Романовым:
- Уж вы не подкачайте, братцы!
- Будь спокоен, Железняк, начнем лупить, небу жарко станет! - донесся глухой голос Романова.
- Поменьше хвастай. Лучше проверь все еще раз. Чтоб ни одного снаряда мимо цели! Слышишь?
Сквозь лязг колес и громыхание буферов в трубке прогудел ответ:
- Слушаюсь, товарищ командир!
Еще раз убедившись в готовности артиллерии, Железняков снова приник к переговорной трубке, связывающей командирскую будку с пулеметными бортами:
- Пелит, Володин, Камарницкий!
- Слушаем!
- Как с пулеметами? Все в порядке? Запас воды достаточный? Лент хватит?
- У нас полный порядок! - ответил за всех Володин.
Решительный момент наступил как-то сразу. Бронепоезд приблизился к станции. Грянул выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57