Железняков решительно встал.
- Разрешите мне, товарищ Флеровский, сейчас выступить.
Балтиец подошел к самому краю подмостков, поднял руку:
- Тише! Замолчите!
В зале постепенно начала воцаряться тишина.
- Не говорить, а стрелять надо бы здесь! - уже не говорил, а кричал Анатолий. - Товарищи, что произошло с вами? Вас считают героями революции! Спасителями флота! Ведь это вы увели флот через льды из Гельсингфорса и Ревеля! Вы же орлы, ребята, черт вас побери! Где же ваши орлиные клювы и цепкие когти, при виде которых буржуазия подыхала от страха?!
Зал безмолвствовал.
- Что же вы молчите?! - еще больше распаляясь, кричал Железняков. - Я только что прибыл с фронта и завтра снова вернусь туда. Что прикажете передать нашей братве, которая сражается с друзьями Щастного - генералами Красновым, Дутовым и прочей мразью?!
Волнуясь, Железняков напомнил, как белые замучили любимца Балтфлота Семена Рошаля и сотни других большевиков-матросов.
- Кто требует освобождения Щастного? Вы забыли, как такие же царские адмиралы бросали нас в тюрьмы, ссылали на каторгу, вешали и расстреливали? А за что? За правду! Нас не миловали! В защиту нас тогда никто из них не выступал. А теперь, когда они покушаются на нашу Советскую власть, находятся люди, желающие помогать им! Позор!
Выступление Железнякова и многих других товарищей отрезвляюще подействовало на присутствующих в зале. Представители Минной дивизии были с позором изгнаны.
Кронштадт по-прежнему оставался верной крепостью большевизма на Балтике.
6 июня Морской генеральный штаб вызвал Железнякова в Москву для назначения на должность комиссара...
Но почетный запрос опоздал. Железняков выехал на Волгу. Там разгоралась битва за Царицын.
Оборона Царицына
Жаркий июньский день. На пыльной площади в центре Тамбова идет обучение молодых бойцов - добровольцев Красной Армии.
В воздухе то и дело раздаются команды:
- Ать, два... Кругом! Ать, два... Рота! Бегом! Ать, два, три! Правое плечо вперед! Стой! Ать, два, три...
Поднимая пыль, лихо скачут на лошадях ординарцы и носятся очкастые мотоциклисты.
Возле здания, где разместился штаб Еланского полка, толпится народ.
Время от времени на крыльце здания появляется человек в военной форме с листом бумаги в руках. Его сразу же окружают, и он громко оглашает список красноармейцев, принятых в полк.
Штаб осаждают желающие попасть в ряды защитников молодой Советской республики. Беспрерывно трещит полевой телефон, стучит пишущая машинка. У каждого стола очередь.
Попыхивая крепким самосадом, высокий человек в старой солдатской гимнастерке дает прикурить стоявшему за ним в очереди крестьянину.
- Повоюем, земляк?
- Да, без войны сейчас не обойтись, белые напирают...
Немного поодаль от очереди человек в рабочей спецовке и черной кепке на голове громко агитирует:
- Кто слаб духом - не суйся! Война, братцы, дело серьезное. Записывайся, кому жизнь новая дорога! Организуйся в общий поход! Или клади голову под шашку белоказацкую! Слыхали, что вчера говорил командир, товарищ Железняков? "Все за молодую свободу!"
От стола, покрытого кумачом, отходит молодой рабочий в лихо сбитой набок помятой железнодорожной фуражке.
- Ишь ты, ухарь какой! - дружески смеются кругом. - Такого только в кавалерию!
- На вид боевой, а на деле каковой?! - пошутил кто-то.
Писарь вызывает:
- Следующий! Фамилия? Имя?
- Соловей Иван.
- По батюшке как? Документ предъявляй! Каких мест?
- Нижнечирской станицы. Казак.
- Далеко залетела пташечка! - замечают шутливо стоящие в очереди.
- Куда не залетишь, чтоб не попасть к белякам!
- Имущественное положение? - спрашивает писарь.
- Это ты насчет чего?
- Ну кто ты, бедняк или середняк? - нетерпеливо уже говорит писарь.
Очередь начинает шуметь:
- Поскорей! Не задерживай!
Снова раздается:
- Следующий!
Ивана Соловья обступают толпой:
- Ну вот и забрился.
- Не знаю, может, откажут еще...
- Нам не откажут, мы трудовой крови, - слышится реплика.
- Хорошо сказано, братцы! - сказал в это время вошедший в комнату Железняков. - Правильно! Мы все трудовой крови!
Писарь вскочил с места, вытянулся и отрапортовал:
- Сегодня записалось шестьдесят добровольцев.
- Отлично! - Железняков прошел в соседнюю комнату.
Десять дней, как Железняков с отрядом моряков в тридцать человек прибыл на Царицынский фронт, в дивизию Васо Киквидзе. Радостно встретил он Железнякова. Долго не размыкались дружеские объятия.
- Как дела сейчас на Балтике?
- Там все в порядке, Васо.
- А вот у нас... - Киквидзе не договорил, вздохнул тяжело и сразу подошел к карте, висевшей на стене. - Ты слышал о мятеже чехословацкого корпуса? Мятежники захватили Пензу, Самару... А здесь вот, у Астрахани, показал он на карте, - лютуют дутовцы. - Водя пальцем по карте, Киквидзе продолжал: - Вот тут с Дона рвутся к Волге красновцы, хотят захватить Царицын, им нужно соединиться с Дутовым... Сейчас Царицын защищают рабочие-волжане и прибывшая с Украины 5-я армия.
- А почему твои отряды не выступают к Царицыну? - спросил Анатолий.
- У нас своя задача. Мы входим вместе с отрядами Сиверса и Миронова в особую группу войск. Прикрываем Тамбов и обеспечиваем связь Царицына с центральными районами России. Сейчас у меня только два полка: 1-й Рабоче-Крестьянский и 6-й Заамурский конный. Твой будет третьим.
На следующее утро Железняков вместе с Киквидзе поскакал в Елань. Там формировался новый полк.
Из окрестных волостей приходили мобилизованные 1896 - 1897 годов рождения, беспрерывно притекали добровольцы, бывшие солдаты старой армии. Из них Железняков подбирал отделенных и взводных командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57