Рэт медленно кивнул, отводя задумчивые глаза от огня и понимающе глядя на друга. Почувствовав это понимание, Крот продолжал:
— И пока я думал об этом, познавал это, пока я догадывался, я не смел говорить. А потом я, кажется, сказал или подумал: «Оставайся со мной, не уходи». А он, этот Кто-то, он сказал… Что же он сказал мне? Ничего не могу вспомнить! Все плывет, меняется, ускользает, как подводные течения в реке, которые берутся неизвестно откуда и уносятся неведомо куда. Нет, нет, подожди, я вспомнил. Этот Кто-то ответил мне: «Твои друзья здесь, Крот. Они тебя ждут и ищут. И будут искать и ждать. Твое время еще не пришло. Ни твое, ни время твоих друзей».
Крот снова замолчал; он сидел неподвижно, даже не замечая, что по его рыльцу стекают одна за другой крупные слезы.
— Рэтти, я не знаю точно, что он хотел сказать этими словами, но стоило им прозвучать, как я тотчас же вспомнил всех вас: Барсука, Тоуда, моего Племянника, Выдру с Портли и тебя, а заодно и всех обитателей Берега Реки и Дремучего Леса. Я вспомнил всех их, всех вас, всех нас, вспомнил наши места, которые я так люблю, — и уже совсем другой сон окутал меня. Теперь я спал, зная и помня, что вы где-то рядом, ждете меня, ищете меня по всем окрестностям. И еще я четко понял, что то место, которое я, как мне кажется, видел…
— Далеко-далеко, — пробормотал Рэт, — за Дальними Краями.
— Да, Далеко, за Дальними Краями, — подхватил Крот, — оно ждет нас, оно никуда не денется, никогда не исчезнет. И когда придет время и мы будем готовы, оно встретит нас…
Больше Крот почти ничего не говорил. Утомленный, даже измученный воспоминаниями и переживаниями, он уснул прямо в кресле. Рэт подкинул дров в угасавший камин и укутал друга теплым пледом: за окном разгулялся ветер и из-под двери тянуло холодным сквозняком. Крот не хотел, чтобы Рэт уходил, да и сам Рэт не собирался покидать его, видя, что другу нужна поддержка и помощь. Крот спал беспокойно: порой он что-то бормотал про себя, порой всхлипывал, вздрагивал или начинал двигать лапками, словно вновь пытаясь выбраться из ледяной воды, вновь вырываясь из холодных объятий бесконечной темноты, едва не поглотившей его.
— Нет! Нет! — несколько раз восклицал он во сне, не соглашаясь с чем-то. — Нет, я не могу! — А потом, вдруг обмякнув, соглашался с неведомым собеседником: — Да. Да, хорошо. Конечно…
Все это немало удивило и даже обеспокоило Рэта, что, впрочем, не помешало ему в конце концов уснуть и проснуться от того, что над ним стоял Крот и обращался к нему самым озабоченным тоном:
— Рэтти, Рэтти! Что с тобой? Ты так разволновался во сне, так кричал. Я даже проснулся.
— Кричал? Я кричал во сне? — удивился Рэт. — Да, похоже, я и впрямь задремал…
— Заснул как сурок, а не задремал, — хитро прищурившись, уточнил Крот, который, Рэт это сразу заметил, уже куда больше походил на себя прежнего. — Слушай, я тут приготовил чайку с мятой да хлебца поджарил. Может, перекусим, раз уж проснулись?
Вдвоем они с удовольствием налегли на тосты и чай и быстро управились со всем, что было на столе, оставшись при этом весьма довольны собой и жизнью.
Отдышавшись после еды, Крот сказал:
— Слушай, обо мне мы уже достаточно поговорили. Давай-ка теперь ты — твоя очередь рассказывать. Что тут у вас произошло с тех пор, как я исчез? Надеюсь, никаких неприятных сюрпризов? Никаких неожиданностей?
— Ну как тебе сказать, — осторожно начал Рэт. — Не то чтобы очень приятные и не то чтобы очень уж неожиданные, но сюрпризы были. Сам понимаешь, какая уж тут неожиданность, если все понимали, что рано или поздно Тоуд опять возьмется за свое. Понимали и ждали, когда это случится. Вот и дождались. Так что — никаких тебе сюрпризов.
— Тоуд?! — не поверив своим ушам, воскликнул всепрощающий, терпеливый и всегда-видящий-во-всех-только-лучшее Крот. — Но разве он не изменился окончательно и бесповоротно? Разве он не исправился решительно — раз и навсегда? Он так долго вел себя самым достойным образом, так долго работал над собой, и я был бы немало удивлен, узнав, что он снова оступился.
— Ну так удивляйся, приятель! Ибо удивляться есть чему: на этот раз Тоуд выкинул такое, чему нет подобного далее в его похождениях. Кое-что такое… я даже не решаюсь назвать это в столь радостный день, в день твоего чудесного возвращения.
— Ну, вернулся я, положим, два дня назад, даже больше, — уточнил Крот. — И мне было бы весьма интересно узнать, что же такое вытворил наш общий знакомый. Уверен, что бы это ни было, оно не может быть настолько тяжким и серьезным проступком, чтобы не простить и не забыть его в самое ближайшее время.
— Простить?! Забыть?! Не вздумай произнести эти слова при Барсуке. Нет, на этот раз Тоуд перешел все границы и зашел так далеко… пожалуй, я не ошибусь, сказав, что едва ли нам суждено когда-нибудь вновь увидеть Тоуда в наших краях. Если даже он до сих пор жив, в чем лично я очень и очень сомневаюсь, мы все равно можем с полной уверенностью считать, что он навеки покинул Берега Реки.
Рэт явно хотел закончить на этом обсуждение темы, но не тут-то было: Крот вовсе не собирался так легко сдаваться; он не успокоился бы до тех пор, пока не выяснил у друга все о проделках Тоуда — все, что тот знал, что думал и что предполагал. Ведь для Крота (как, впрочем, и для всех остальных) Тоуд был неотъемлемой частью жизни на Берегу Реки, такой же важной и существенной, как и любой зверь.
— Во всяком случае, — подытожил Крот, — что бы он ни делал, как бы рискованны и порой даже неприятны и опасны для окружающих ни были его проделки, в конце концов он всегда оказывается смешон и забавен.
— Ах, «смешон», значит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81