Дойдя до угла, она остановилась. Не хватало наткнуться на любителя ночных прогулок под дождем — в этом чертовом городе, где почти не бывает прохожих! Нет, осторожность не повредит…
Пусто слева и пусто справа.
Она перебежала дорогу, продралась сквозь мокрые кусты и высокую траву, обильно оставляя свои следы на колючках, и заскользила по склону вниз, к крышам и ярким витринам. Вот и проход между двумя магазинчиками, оба уже не работают. В этом проходе она сняла куртку и джинсы, сунула их в пестрый яркий пластиковый пакет. Теперь на ней были белые шорты и синяя почти светящаяся в темноте шелковая майка.
Оживленная улица, ездят машины, играет где-то музыка… И опять — ни одного пешехода. Она не переставала этому изумляться.
Ладно, мне тут рядом, вон — наискосок…
Освещенная дверь полуподвала, семь ступенек вниз. Автоматическая прачечная.
Все машины свободны, горят зеленые огоньки. И сумка полотняная стоит в углу, где оставила. Так и знала, что никто не покусится: рваные слаксы, линялая майка да старые сандалии… нитяные перчатки…
Юлька быстро разделась догола и переоделась в это старье. Натянула перчатки. Быстро загрузила в одну машину сумку, кроссовки и темную джинсу, в которой лежала в засаде, в другую — трусики, шорты, майку. Установила режим «экспресс». Сунула в прорези по двухдолларовой монетке…
Тут ее попыталось заколотить, но она не позволила.
Скормила пакет утилизатору. Подождала, когда он прожует его, когда дзынькнет звоночек, и вытащила из щели новый пакет. Услышала целлулоидное «Спасибо!».
На пакете был изображен простой смайлик — двоеточие и скобка. Под ним девиз: «Спаси дерево — убей бобра!» Рисунки и надписи выскакивали в произвольном порядке, и их было в колоде много — до полусотни тех и других. Юлька решила, что смайлик — это добрый знак. Ей ещё повезет.
И дерево мы тоже спасем…
Через четверть часа машины отработали свое. Юлька затолкала отжатую, но все еще сырую джинсу в сумку, пустила туда струю освежителя «Си айс». Легкую одежду сложила в пакет. Постояла перед зеркалом, примерила улыбку. Вот так. И никак иначе…
Клюшки на плечо, сумки и пакет — в лапу. Пошли.
Дождя уже не было — и даже не верилось, что он был. Воздух стоял неподвижно и твердо, как черно-прозрачная стена. Такой воздух бывает только ночью, и это нужно пережить…
А мотороллер ждал за углом. Легкий и маломощный, до трех киловатт, а потому — никаких номеров и прав на вождение. Ключи вот здесь — в «пистончике» сумки для клюшек… в слишком узком «пистончике»…
Она возилась с ключами, когда из-за угла беззвучно, как в кошмаре, выплыл полицейский глайдер.
Обидно, подумала Юлька.
Глайдер остановился метрах в трех и замер, тупо рассматривая ее своими темными стеклами. Она знала, что внутри глайдера есть что-то вроде визибла, которые стоят на космических кораблях, — правда, в тысячи раз более слабые. Но они позволяют видеть окружающее немного иначе — чуть более верно, чем просто глазами.
И может быть, они видят винтовку…
Она тоже в какой-то миг увидела все чуть иначе: как будто сфотографировала окружающее, а теперь рассматривает фотографии. Странно, вот это мне не попалось на глаза… а это что такое?..
Вон в том магазине кассир смотрит сквозь витрину на них. Ему далеко, плохо видно, потому что на стекле, во-первых, какая-то пританцовывающая обезьяна с ананасом на носу, а во-вторых — приклеен лист бумаги, но убей не понять, что там написано… Если копы начнут в меня сразу палить, он будет свидетель, но плохой свидетель. А вон там опрокинут мусорный мешок, что-то вывалилось и расползлось по тротуару… На полицейском глайдере реклама сигарет «Кэмел»; только полиции разрешено рекламировать сигареты и трубочные табаки. А пожарным можно рекламировать спиртное…
Дверца скользнула назад, и на землю тяжело спрыгнул здоровенный — не толстый, а именно здоровенный — негр. Он повел плечами: засиделся, наверное, в машине, — а может быть, просто поудобнее утряхивал на себе бронежилет и портупею.
— Констебль Дирк, полиция Лос-Анджелеса. Простите, мисси, но знаете ли вы, который час?
— Думаю, около двух, — сказала Юлька. — Только я не «мисс», а «миссис». Миссис Рита Пол Симонс, констебль. Условно совершеннолетняя и полноправная.
Она подняла руку, демонстрируя кольцо.
— А-а, — сказал тот несколько озадаченно. — Другое дело. Но вы тут с мужем?
— Нет, мистер Дирк. Мой муж сейчас в системе Сатурна.
Некоторое замешательство.
— Он… э-э… такой же условно совершеннолетний?
— Нет, — засмеялась Юлька. — Он инженер. Ему тридцать.
— Ага, понятно. А… можете не отвечать… сколько вам?
— Восемнадцать.
Она не стала добавлять: «Будет в октябре». Вместо этого сказала:
— Я из России. Там это считается так же, как здесь — двадцать один.
— Да, я знаю… — Он покивал. — У меня сейчас сын в России. Норильск. Слышали о таком?
— О, конечно!
— Там правда очень холодно?
— Зимой — очень. Но на самом деле я там не была ни разу, поэтому — только с чужих слов.
— Я беспокоюсь. Был у него в Монтане — он у меня тоже инженер, как ваш, только по всяким там шахтам-копям, — мне казалось, я потом никогда не отогреюсь. А в этом Норильске — просто не знаю.
— Там все тепло одеваются.
— Да. И много пьют водки. Я в курсе… Вы сейчас вообще-то куда направляетесь?
— К родителям мужа. Тут уже совсем рядом.
— Давайте мы вас проводим. Недавно тут стреляли, а вечером еще эти малолетние засранцы на мотоциклах… Вам куда?
— В Анахайм. Перекресток Эвклида и Линкольна.
— Ну, совсем рядом. Сейчас вырулим на девяносто первое, а там прямо…
— Я вовсе не хочу вас напрягать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16