Андрей ЛАЗАРЧУК
ТАМ ВДАЛИ, ЗА РЕКОЙ...


Они продрались сквозь последние, особенно густые заросли - и
оказались на краю пустоши. Как раз до этого места и дошел Артем весной, и
Васька Плющ тоже был здесь, а дальше пройти оказалось невозможно: вот эта
глина, которая сейчас такая светлая и твердая, тогда была липкой грязью,
он сразу же провалился по колено, еле вылез сам и с большим трудом вытащил
потом сапоги. Однако уже месяц стояла сушь, высохло даже Сашино болото, и
глина, должно быть, тоже высохла. Васька говорил, что в тех местах, откуда
он приехал, были точно такие же глинистые низины, совершенно непроходимые
весной и осенью, но летом вполне сухие и даже гладкие, хоть на скейте
гоняй. Ну, посмотрим...
- Пойду проверю, - сказал Артем тоном, не терпящим возражения; да
никто, пожалуй, и не собирался возражать. Почему-то было страшно не то что
ступать - даже смотреть на эту голую и гладкую, как обглоданную кость,
землю. Сега подал ему оплавленный конец шнура: "Обвяжись". Артем
обвязываться не стал, просто намотал шнур на руку.
Сначала глина под ногами была твердой, как стекло, потом - стала чуть
пружинить, подаваться. Но и только. Он отошел шагов на двести - пока
хватало шнура. Повернулся, помахал рукой. На пустошь спустились Сега,
Ветка и Фрукт. Сега пропустил двоих вперед, махнул Артему рукой: иди, мол.
Артем двинулся, стараясь держать шнур натянутым. Черное пятнышко туннеля
было едва различимо. Срез горы был бледно-красным, трава наверху и у
подножия - бледно-зеленой. И про глину под ногами можно было бы сказать:
бледно-белая. То ли сероватая, то ли голубоватая, то ли желтоватая.
Местами попадались прожилки и островки травы, желтой пижмы и синих
колокольчиков. Колокольчики были огромные, с кулак. Артем вытащил из
кармана "сосну", проверился. Радиация была нормальная, фоновая.
Чем ближе к горе, тем податливее делалась глина под ногами. Местами
казалось, что идешь по болоту. Так, в сущности, и было. Лишь вместо травы
и переплетенных корней - высохшая корка грязи.
Я самый тяжелый, подумал Артем. Я пройду - и те сухари пройдут. А я
пройду.
У него было какое-то непонятное чутье на топкие места. Сашино болото
он мог перейти с закрытыми глазами. Никто больше не мог, а он мог.
Но здесь, когда дошли, наконец, до края, до того места, где из топи
вновь проступила железнодорожная насыпь с проржавевшими насквозь, в
кружева, рельсами - он почувствовал, что устал. И что еще чуть-чуть - и
его просто потянуло бы в самую трясину. Как если бы поменялись местами
какие-то плюсы и минусы...
На насыпи они сели. Даже Фрукт был ненормально серьезен, не говоря
уже о Ветке. Ветка хмура всегда.
- Сойдет, - сказал Артем. - Обратно будет легче. Обратно всегда
легче.
- Как с горки, - подхватил Сега.
- Пошли, что ли, - Артем встал.
- Что-то я есть захотела, - сказала Ветка.
- Вечно ты... - сказал Артем.
- А правда, давайте пожрем, - обрадовался Сега. - И тащить меньше.
- Притомились, - буркнул Артем.
- Тебе хорошо говорить, - сказал Сега, - ты вон сколько жратвы под
шкуркой таскаешь. А взять меня или, скажем, Урюка...
- За Урюка получишь, - сказал Фрукт.
- Все равно пошли, - сказал Артем. - У горы, может, дрова есть. Не
сырое же мясо глотать...
У тяжелых ворот, запирающих жерло туннеля, остановились. По сторонам
насыпи рос ивняк, Артем спустился, вырубил две сухие жердины, разделал на
дрова, сложил между рельс шалашик и бросил внутрь термитную спичку.
Вспыхнуло сразу. Сега нанизал на проволоку за уголки подушечки с мясом,
сунул в пламя. Вскоре закипело, подушечки надулись и расправились. Отец
рассказывал Артему, что раньше продукты хранили замороженными, во всех
квартирах стояли шкафы с тепловыми насосами, "холодильники"; почти
половину энергии, которую расходовала семья, пожирали эти приборы. Ни о
какой экономии тогда не думали, качал головой отец, а лишь о том, чтобы
побольше электричества произвести, побольше нефти выкачать...
Артем взял свою подушечку, покидал с ладони на ладонь, чтобы немного
остыла. Потянул за язычок, вскрыл. Брызнул мясной сок.
- C лу-уком, - сморщил морду Фрукт. - Я с луком не люблю...
- Ешь хлеб, - отрезал Артем. - Котлету поделим.
- Да я не так... Я же не говорю - не ем. Просто не люблю...
- Потому ты и сухой, что нос от всего воротишь, - по-старушечьи
прогнусил Сега. - Кушать не будешь - не поправишься...
- В лоб, - безнадежно сказал Фрукт.
С Сегой он справился бы, да только какой смысл? Сегу могила исправит.
Артем на его подкусы вообще не отвечает...
Поели, запили холодным чаем из бутыли.
- Пошли, - велел Артем. - А то до отбоя не успеем. И всего-то два
часа осталось нам на всю разведку...
- Вся наша экспедиция весь день бродила по лесу, - серьезно сказал
Сега.
- Чего? - изумилась Ветка.
- Искала экспедиция везде дорогу к полюсу, - объяснил Сега.
- Винни-Пух, - догадался Фрукт.
- Начитанные вы, блин-компот, - сказала Ветка. - Даже под один куст
садиться с вами неловко.
- Если тебе внезапно станет неловко, - учительским тоном сказал Сега,
- перестань испытывать неловкость, и все пройдет само собой.
Древнекитайская мудрость.
- Если твои древние китайцы были такие мудрые, то чего ж они вымерли?
- презрительно сказала Ветка.
- Их скосил гонконгский грипп, - и Сега снял кепочку.
У самих ворот остановились в сомнении. Были они страшно громадны и,
наверное, страшно тяжелы.
1 2 3 4 5