Андрей ЛАЗАРЧУК
САД ОГНЕЙ


Модуль погасил орбитальную скорость на границе атмосферы и теперь
падал вертикально, притормаживая себя малой тягой вспомогательных
двигателей. Такая посадка называлась энергетической - в отличие от
баллистической и аэродинамической, - и требовала сумасшедшего расхода
горючего; зато корпус корабля не нагревался, телекамеры не слепили и весь
процесс можно было наблюдать от начала до конца.
На высоте сорока километров модуль выбросил два аэростатных зонда,
снабженных длиннофокусными телепередатчиками, и теперь на двенадцати
небольших экранах было видно все, что происходит в пространстве вокруг
модуля, а на большом обзорном экране сам модуль в дрожащем мареве
проваливался вниз, к зеленому полумесяцу атолла, окруженному
неправдоподобно-синим океаном.
Когда до поверхности оставалось двенадцать километров, появились
первые птицы. Черные, похожие на земных ворон, они налетели со всех сторон
сразу. Одни попадали в струи двигателей и мгновенно превращались в клубки
белого пламени, другие достигали цели, и вскоре некоторые камеры ослепли,
а на экранах остальных появились красные брызги и размытые, не в фокусе,
перья. Птиц становилось все больше, воздух кишел ими, и сверху видно было
уже только стаю: громадное шевелящееся пятно, черную кляксу, непрерывно
меняющую очертания...
Нижние телекамеры, защищенные двигателями, не пострадали, и автопилот
легко посадил модуль точно в назначенном месте. Птицы сразу исчезли.
Отстрелялись заслонки объективов, телакамеры прозрели. На экранах
кругового обзора возникла панорама атолла: рощи и отдельно стоящие
деревья, чем-то напоминающие земные кипарисы, мягкая перистая трава,
огромные красные, лиловые и черные цветы, неподвижный и блестящий, словно
политый маслом, океан... Температура воздуха - плюс двадцать восемь,
влажность - семьдесят три процента, скорость ветра - ноль... Атмосферное
давление, освещенность, радиоактивность, сейсмичность, ускорение
свободного падения, напряженность магнитного поля, состав атмосферы и еще
два с лишним десятка параметров... Все в норме, если понятие "норма"
подходит к поистине райским условиям.
- Красота, - сказал Лепешев. - Курорт, а?
- Куро-орт... - протянул Вебер. - Посмотришь сейчас, что тут делаться
будет. Пока, правда, можно и кофейку попить, пятнадцать минут у нас есть.
Хочешь кофе?
- Не хочется что-то, - сказал Лепешев. - Хорошего у вас все равно
нет, а барахла не хочется.
- Дело твое, - сказал Вебер. - А я пойду сварю.
Он вышел из рубки, а Лепешев устроился поудобнее и продолжал смотреть
на экраны. Зря отказался, подумал он. Подумаешь, знаток и ценитель. Сноб
ты, вот и все. Нет, все нормально, мозги пока и без допинга работают
добротно, пощады не просят - тренировка - но вот в глазах уже рябит от
экранов, да и перелет выдался нелегкий, часа два всего и удалось
поспать... Побалую себя, решил он, и ткнул пальцем в кнопку интеркома.
- Эрни, - сказал он, - я передумал. Свари и на мою долю.
- До чего же я тебя знаю, - вздохнул интерком голосом Вебера.
Через минуту Вебер принес большой кофейник и сахарницу, разлил кофе
по чашкам и посмотрел на часы.
- Скоро начнется, - сказал он.
- А что будет на этот раз? - спросил Лепешев.
Вебер отхлебнул кофе, поморщился и добавил сахару. - Увидишь, -
сказал он.
Кофе был действительно посредственный, из сортов, выдерживающих
длительное хранение, но лишенных надлежащего вкуса и аромата. А может
быть, он просто выдохся. А может быть, это был вовсе не кофе, а, скажем,
молотые семена растения ржанки с планеты Белая Королева. На вкус напитки
могли различить только опытные дегустаторы, да и те, бывало, ошибались.
На восемнадцатой минуте трава вокруг модуля заволновалась, по ней,
как по воде, пробежали концентрические волны, и в тот же момент на
мониторе замигала надпись "Ускорение свободного падения, м/сек2", и цифры
напротив нее переместились: вместо 8,2 появились 8,3. Потом они стали
меняться все быстрее и быстрее: 8,6 - 9,0 - 11,5 - 14,0... Поникла и легла
на землю трава, пропали цветы, на деревьях стали опускаться и обламываться
ветви, а тяжесть нарастала: 48,0 - 76,0 - 125,0... Стоящие неподалеку
деревья повалились в сторону модуля, а потом изображение сдвинулось и
перекосилось - подломились опоры. Один за другим погасли экраны, на
мониторе появилось число 1850,0, а потом все исчезло и замигало: "Нет
информации - нет информации, нет информации..." С аэростата было видно,
как модуль, похожий теперь на приколотого булавкой жука, вдавливается в
землю, и сама земля тоже вдавливается в себя саму, образуя гигантскую
воронку, кратер, туда рванулась вода океана, и в этот момент не выдержали
баки. Пятнадцать тонн жидкого ароматного водорода белым пламенем затопили
дно воронки, скрыв под собой остатки корабля. Потом по глазам ударила
ослепительная вспышка, и экран померк.
- Вот и все, - сказал Вебер, вставая, - теперь долго ничего видно не
будет. Сейчас я перемотаю... Это через два часа.
Ракурс изображения был совсем иной, телезонд отнесло уже довольно
далеко. На полнеба стояло темно-багровое зарево. Там, где был атолл, океан
бушевал, и прямо из воды, вздымая облака пара, тугими толчками била вверх
река огня, летели, как искры из разворошенного костра, вулканические
бомбы, и расползалась широко-широко, расслаиваясь пластами, тяжелая
грязно-серая туча.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2