Как долго потом дикари пытались подражать
им!.. Имелись у них и... назовем это амулетами: берешь такой
амулет - и обретаешь умения или знания. А заодно и обязанности...
Подозреваю, что династия Мариных такой амулет имела.
- И все это - для поддержания в порядке канализации...
- Почему нет?
- Как-то это...
- Унизительно?
- Неожиданно. Размышляешь о возвышенном, о кознях Князя
Тьмы, о борьбе добра со злом, о мировом заговоре - а за всем
стоит, оказывается, пьяный золотарь... - Лев Денисович встал и
прошелся по кабинету. Крутнул большой глобус. Шапочкой-шлемом,
открывающей лоб и закрывающей уши, был нанесен на него
Транквилиум - зеленая штриховка... - В каком странном мире мы
живем... А не нелепо ли это: древняя магия, амулеты, тайные
знания, выскакивающие, как юношеские прыщи - когда можно было
просто и без затей держать здесь нужных специалистов, как делает
это известное нам ведомство?
- Видите ли... Когда я был молодым и глупым...- профессор
замолчал, сосредоточенно выбивая трубку.- Когда я был молодым и
глупым, я настойчиво пытался найти объяснения каждому явлению. И
понял, наконец, что это возможно лишь до определенного предела.
Меняется масштаб - меняется логика. Причины превращаются в
следствия, и наоборот. Необратимые события становятся вдруг
обратимыми. Появляются странные совпадения, которые, быть может,
и не совпадения вовсе... Взять тех же Мариных: случайно ли, что в
Иринии с тысяча девятисотого по тысяча девятьсот двадцать шестой
год проживал некий Иван Ильич Марин, который бесследно исчез из
своего дома вместе с годовалым сыном. Несмотря на молодость, он
был автором десятка уникальных работ по пространственой
геометрии, доктором математики. Жена его после рождения сына
попала в дом для умалишенных, да так и не вышла оттуда:
скончалась от чахотки, бедняжка, в тридцать втором году. Как
среди нас оказался Борис Иванович, мы знаем. Замечательно другое:
первая супруга его, Наталья... забыл отчество... пришла вместе с
ним из Старого мира - и умерла родами полгода спустя; мальчика
тоже не удалось спасти. Девять лет прошло, он женился повторно:
на моей двоюродной племяннице, Калерии. Бедняжка родила ему сына
и сошла с ума. Я навещаю ее изредка... О стремительной и
совершенно невероятной карьере Бориса Ивановича там, в Старом
мире, можно не напоминать. Теперь сын его Глеб... Ему двадцать
или двадцать один, и он, как я понимаю, занимает достаточно
высокое положение в вашей иерархии. Жена его никого ему не родила
по причине неплодности, но с ума сошла и пребывает в той же
клинике, что и Калерия... Слишком много совпадений - для того,
чтобы быть совпадениями. Наконец, анаграмма Марин - Риман: это
случайность или нет? Имя Бернгарда Римана вам говорит что-то?
- Говорить-то говорит... Но причем здесь это?
- А причем родимые пятна у скаутов? То есть, конечно,
имеется множество людей, имеющих пятна на коже, а скаутами не
являющихся - но нет ни единого скаута, лишенного родимого пятна
на теле, причем такого пятна, в которое ткнешь иголкой, а крови
нет! И именно за такими людьми охотилась инквизиция - причем в
Европе, которая с Транквилиумом не сопрягается! О чем это
говорит?
- А вы сами знаете?
- Да нет же! Я лишь пытаюсь показать вам, что бесполезно
искать рациональные объяснения. Игры богов... а также всяческого
рода предания, легенды, искаженные и временем, и восприятием -
культурный излом. Впрочем, одно рациональное объяснение у меня
есть - только вряд ли оно нам добавит оптимизма.
- Объяснение чего?
- Всего происходящего.
- Я внимательно слушаю.
- Атлантов больше нет. Вымерли, перебили друг друга, ушли
дальше - не суть важно. Остались лишь их... механизмы, магия,
черт, дьявол... не знаю, как назвать. И постепенно вся эта
машинерия приходит в негодность, портится, теряет настройку,
изнашивается. Все.
- Хм... Получается, на Глеба Борисовича нам лучше не
рассчитывать?
- Этого я не говорил. Но, как говорят в доме напротив, не
следует класть все яйца в одну корзину. Этот молодой человек до
сих пор оглушен упавшим на его голову наследством. И в то же
время он - полубог, потому что может ощутимо покачнуть наш
маленький мирок. С другой стороны - ему не с кем посоветоваться,
ему никто не в силах помочь... это довольно страшно, согласитесь.
- Я понял. Итак, вы сказали: Вильямс, Крылов, ариманиты...
Кто еще?
- Боюсь, что только я.
Наверное, Туров подсознательно ожидал увидеть именно это. А
может быть, сказывалась контузия. Но он просто попинал сапогом
железный цветок, в который превратился рельс, постоял на краю
воронки, глядя вниз, в черное растрескавшееся зеркало. Не могло
за двое суток такое озеро лавы - застыть. Но вот - застыло же...
Странно: взрыв и последовавший ураган почти пощадили
скопившуюся на Плацдарме технику. Лишь десяток грузовиков да
четыре танка, стоявшие вплотную к проходу, угодили в воронку и
торчали, недорасплавленные, из камня. И другие, сосредоточенные у
выхода на трассу: их буквально растерло о скалы. А что не
растерло, то унесло. Километрах в четырех нашли корпус танка...
Считать не то, что пропало, а то, что осталось, напомнил
себе Туров.
Главное - остались люди. Тысяча четыреста сорок один боец. А
танки что? Танки - железо...
Так расплавить рельс! Присел, потрогал рукой. Брызнувшая в
стороны - и мгновенно застывшая на лету сталь. Синее кружево...
Не бывает.
А до дому теперь - как до ближайшей звезды...
Огонь и холод.
Никаких поспешных действий, сказал себе Туров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82