— весело спросил он.
— Не знаю… пока, — запинаясь, ответил Люк.
— Я хотела попросить тебя сходить в лес и набрать мне малины, а то соседи совсем опустошат тот превосходный участок, — сказала тётя Элен.
— Пожалуйста. С удовольствием.
— Послушай, Люк, — с важностью заговорил дядя Генри, — а где твой деловой подход к этой обязанности? Люди собирают ягоды на продажу. Поэтому пусть и тебе тётя платит.
— Корзинка малины стоит двадцать центов, — сказала тётя Элен. — Но если ягоды немного помяты и не очень свежие, я иногда могу получить их и за десять центов, а варить варенье всё равно, что из хороших, что из плохих. Какова твоя цена, Люк?
— Сколько дадите, — ответил он без всякого энтузиазма, ибо их желание выставить его из дома показалось ему подозрительным.
— Я дам тебе десять центов за корзинку.
— Хорошо, — согласился Люк. И добавил твёрдо: — Дэна я возьму с собой.
Солнце палило вовсю, значит в малиннике будет жарко, поэтому он надел старую соломенную шляпу и взял на кухне ведро. Он намеренно не спешил, чтобы уйти из дома в то же время, когда дядя Генри пойдёт на лесопильню. Они вышли вместе. Люк свистнул Дэну, а у самого сердце застучало в ожидании, что дядя Генри скажет: «Не бери с собой собаку, Люк».
Из-за угла дома выбежал Дэн, но дядя Генри даже не заметил его.
— На твоём месте, Люк, я бы каждое утро ходил за малиной, — серьёзно сказал он. — Не сможешь продать ягоды тёте, продай кому-нибудь из соседей. Приятно иметь собственные деньги… До свиданья, Люк. Помни, ты зарабатываешь деньги.
— До свиданья, дядя Генри, — отозвался Люк, глядя, как дядя в белоснежной, без единого пятнышка рубашке и сдвинутой на затылок небольшой соломенной шляпе важно вышагивает по дорожке.
— Знаешь, что, Дэн, — сказал Люк, когда они спустились к реке, чтобы сесть в лодку, — дядя Генри — человек разумный. Очень разумный. Я вчера поговорил с ним как следует, и, может, ему понравились мои слова, и сейчас у него есть возможность поразмыслить над ними. Если в моих словах был смысл, он должен его понять.
Он старался уговорить себя не падать духом, но сам не верил в то, что его вчерашние доводы, какими бы мудрыми и убедительными они ни казались, способны заставить дядю Генри передумать. Главное, пока Дэн был при нём.
Обычно, как только они влезали в лодку, начиналась игра: пёс превращался в капитана Дэна, они вели занимательные беседы, а река, лес, весь мир менялись на глазах. Страстно желая, чтобы и это утро ничем не отличалось от других, Люк выкрикнул: «Вот мы и здесь, капитан Дэн!», но дальше ничего не получилось. Пыл его пропал, фантазия иссякла. Даже слова «капитан Дэн» внушали тревогу. Реальный мир не отпускал его от себя, слишком больно и тесно сжимая в своих объятиях. Он неторопливо грёб, наблюдая за водяными блохами. Колли, наклонив голову набок, смотрел на него и удивлялся. Он даже попробовал было залаять, словно поощряя: «Мы обычно в этом месте ведём задушевную беседу, а, Люк?»
Вытащив лодку на песок, они дошли берегом реки до того места, где дети обычно играли в прятки среди лоз плюща. Люк был рад, что надел старую соломенную шляпу, ибо солнце жарило немилосердно. Ручка ведра стала обжигающе горячей, а вода в озере так сверкала, что нельзя было даже разглядеть голубую полосу, где озеро переходило в реку. В лесу стояла тень, но духота была ещё сильнее, потому что деревья не пропускали дующий с озера прохладный ветерок.
В малиннике никого не было — слишком рано, — чему Люк обрадовался, потому что ему ни с кем не хотелось разговаривать. Он считал, что за работой ему следует спокойно и серьёзно подумать. Но когда пёс улёгся в прохладном месте под камнем, а Люк вошёл в малинник, он принялся работать быстро-быстро, чтобы ни о чём не думать. Сейчас ему было важно только набрать полное ведро малины, чтобы обрадовать тётю. Пусть все будут рады. Если они будут рады и довольны, никому не захочется нарушать это состояние.
У него уже ломило спину, ведро стало тяжёлым, а солнце стояло прямо над головой. Он прилёг на несколько минут.
— Пойдём-ка лучше домой прямо сейчас, Дэн, пока дядя Генри пришёл на обед, — сказал он. — Может, если он увидит все эти ягоды… Ты же знаешь, как дяде Генри нравятся трудолюбивые люди. Пошли!
Идти по берегу под палящими лучами солнца, с тяжёлым ведром в руках и в шляпе, которая была велика и всё время сползала на мокрый от пота лоб, было нелегко. Дэн, ничем не помогая, просто бежал рядом, а когда они подошли к реке, вырвался вперёд, первым прыгнул в лодку и нетерпеливо ждал, пока они отчалят.
На лесопильне царила тишина. Пилы перестали визжать, но в этот жаркий полуденный час никто не осмеливался выйти из помещения. Причалив к крохотному доку, Люк сказал Дэну:
— Не ходи со мной. Иди полежи позади дома. Ступай. Может, если ты не будешь попадаться на глаза, дядя Генри про тебя забудет.
Грустно поглядывая на Люка янтарным глазом, пёс остался на берегу, а Люк, с трудом подхватив ведро двумя руками, направился к дому.
— Господи, сколько же ягод собрал этот мальчик! — с восторгом воскликнула тётя Элен, когда Люк, пошатываясь, поднялся на веранду. — Посмотри, Генри. Да он настоящий сборщик ягод!
Дядя Генри, который только что завершил свой обед, вытер салфеткой рот и одобрительно заулыбался.
— Да, нашего Люка ленивым не назовёшь, — похвалил он племянника.
Люк обрадовался этим словам. Ему хотелось, чтобы его хвалили. Он сел, вытер мокрый лоб, выпил стакан холодного молока, который дала ему тётя, и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45