Второй близнец надвязывал стропы, когда они кончались, а Блинкова-младшего совсем отстранили от дел. Ему позволили только держаться за подрагивающую стропу, тонкую и плоскую, как девчачья ленточка.
Минуты через две всем стало ясно, что план Блинкова-младшего провалился. Уличные фонари светят вниз – вот главная беда диверсанта, которому надо кого-нибудь подорвать ночью, спустив бомбу с крыши. Попросту говоря, не видно ни шиша.
Лежа на краю крыши и свесив головы вниз, Топтыгины шипели брат на брата:
– Поднимай, проехали! Проехали, я тебе говорю!
– Да какое «проехали»?! Наоборот, я только на пятом этаже! Подоконники считай.
– Я-то считаю. От цветочного ящика еще два подоконника вниз.
– Не два, а один.
– Погоди, Коля, а сколько вообще этажей?
– Восемь, – мрачно подсказал Блинков-младший.
Он совершенно ясно видел одно: нужного подоконника не видно. Остается только гадать, а в таком деле это недопустимо. Еще чего доброго влепишь бомбу в окно несчастному князю Голенищеву-Пупырко, у которого и так уже сына украли, или соседям с пятого этажа. Не поймут…
А самое плохое – танцы с бомбой продолжались уже минут десять. На лестнице стояли пятьдесят человек, и они не могли стоять тихо. Ведро с бомбой прыгало где-то поблизости от окна террористов. Те вот-вот засекут опасность если не за дверью, то за окном. Нужно было что-то решать.
– Триста пятьдесят килограмм она выдерживает, а во мне всего-то пятьдесят, – заметил Блинков-младший.
Нетурок подумал, согласно кивнул и начал поднимать ведро. Как назло бомба раскачалась и норовила влететь в какое-нибудь окно. Держа стропу на вытянутой руке, Топтыгин то подсекал ее, то чуть отпускал. Один раз Блинков-младший ясно расслышал сухой деревянный удар. К счастью, бомба попала в раму.
– Ты что, Коля? – изумился «турок». – Я – пас и тебе не советую. Угробим парня, и будет нам дембель на тюремных нарах.
– Нечего вообще было лезть в это дело, – меланхолично заметил Нетурок. – Но, Толик, мы уже влезли! Надо идти до конца.
Блинков-младший понял, что не такие уж близнецы одинаковые. «Турок» Толик веселый, но нерешительный. А его брат – упрямый.
– Не ссорьтесь, – сказал он близнецам. – Привяжите веревку, как вы умеете, морским узлом, и уходите. Я без вас спущусь.
Топтыгины дружно замотали головами.
– Это же капрон, он скользкий, – в который раз повторил «турок». – Не удержишься и соскользнешь, как по мылу… Так и быть, спустим тебя со всеми удобствами.
– На балкон, – добавил Нетурок. Он уже выудил ведро с бомбой.
– …На балкон, а потом с балкона вниз. Тянуть тебя обратно на крышу смысла нет.
Блинков-младший согласился, и Топтыгины стали обвязывать его парашютной стропой. Это оказалось целой наукой: не просто вокруг пояса или, допустим, под мышками, а и вокруг пояса, и подмышками, а в основном – под пятой точкой. В конце концов на Блинкове-младшем связали что-то вроде женского мини-купальника, состоявшего из одних тесемок. Он взял ведро с бомбой и перелез через ограждение.
– Я пошел, – сказал Митек. – Держите.
И бросился с крыши.
Конструкция братьев Топтыгиных оказалась надежной. Он спускался, удобно сидя в петле, а пропущенная под мышками веревка не давала перевернуться. Митек сам не заметил, как проехал мимо балкона восьмого этажа… седьмого…
И тут он вспомнил, что специально купленная для диверсии зажигалка осталась у Топтыгина!
Блинков-младший бешено задергал уходящую вверх стропу. Спуск замедлился.
– Что там? – прошипел кто-то из близнецов.
– Огонь.
Топтыгины потянули его обратно и стукнули головой о балконную плиту на седьмом этаже. Подъем был просто невозможен. Спускался Митек, отталкиваясь от балконов ногами, а подниматься пришлось бы, отталкиваясь руками, которые были заняты ведром с бомбой.
– Спускайте, – решил Блинков-младший, – потом зажигалку передадите.

И его спустили. Он перевалился через перила балкона террористов, присел на корточки, чтобы его не заметили в окно, и сразу же услышал храп.

Глава XXX

Как их брали

Балконная дверь была приоткрыта. Террорист храпел похлеще майора Василенко. И то, и другое было просто замечательно. Во-первых, бомбу можно подсунуть в дверь потихоньку, не разбивая стекол. Во-вторых, если противник насторожится, он перестанет храпеть и сам тебя предупредит, что надо сидеть тихо.
Стараясь не звякнуть, Блинков-младший поставил ведро на балкон и подергал стропу. С полминуты она вяло пошевеливалась на ветру – ясно: зажигалку привязывают, – а потом ослабла. Блинков-младший стал как мог быстро тянуть стропу, сбрасывая ее на балкон. Сейчас он был ровно посередине между крышей и землей. Если пластмассовая зажигалка ударится об асфальт…
Не ударилась. Стукнулась внизу о перила балкона – скорее всего, Митькиного. Звук был сильный, металлический. Вытаскивая стропу с невесомой зажигалкой, Блинков-младший волновался: а вдруг она отвязалась или сломалась от удара?
Вытащил, чиркнул, огонек загорелся. Все было готово для диверсии. Оставалось подумать о путях отхода.
Храп в комнате оборвался!
Блинков-младший сидел на корточках ни жив не мертв. У него была надежная стропа, способная выдержать семерых восьмиклассников, но бежать он не мог.
Он остался без подстраховки.
Капрон, как уже не раз отмечалось, штука скользкая. Митькины узлы, которые морячок обозвал девчачьими, не держались на стропе – скользили. И в руках ее не удержишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57