Пожалейте дядю Колю: мне вас отвозить, потом гнать обратно в Москву, а с утра на службу.
– А ты в таком случае дед-драндулет, – фыркнула Ирка. – Николай, ты можешь по-человечески объяснить, что у тебя за бабушка и зачем ей понадобились помощники в конце лета? Раньше ведь она как-то обходилась.
– Раньше она и девочкой была, а теперь состарилась, – сообщил Николай. – Не тяни время, Иренция. Найди пакетик и пересыпь картошку. Или так и возьми ее с кастрюлей, если кастрюлю не жалко. Будет бабуле подарочек.
Кастрюля была алюминиевая, мятая и мутная, потерявшая даже воспоминания о полировке. Блинков-младший попытался представить себе бабулю, которой понравился бы такой подарочек, и ему стало жутковато.
А Николай проверял Ирку:
– Вещи собрала? Постельное белье взяла? А мыло? А полотенце? А стиральный порошок? А туалетную бумагу?
Ирка ошарашенно мотала головой, а потом спросила:
– Николай, а что НЕ НАДО брать?
– Воздух, – ответил Николай. – Этого добра там навалом, причем свежайшего.
Он сунул нос в Иркин кожаный рюкзачок и в большой папин рюкзак Блинкова-младшего, неодобрительно поморщился и стал собирать вещи сам. Для начала велел Ирке найти емкость побольше. Хозяйственную сумку не одобрил, большой командировочный портфель Ивана Сергеевича – тоже. Пошел в комнату полковника и снял со шкафа старый чемодан без ручки. Чемодан был огромен. В нем хранилась, кажется, вся детская одежда, из которой успела вырасти Ирка за свою жизнь. Когда Николай вывернул эту гору на подстеленную газету, сверху оказалось младенческое розовое одеяльце и пинетки.
– То, что надо, – кивнул себе Николай, оценив емкость чемодана. Он открыл шкаф и стал метать в чемодан постельное белье. Проблемы, что выбрать, для него не было. С каждой полки он просто брал половину того, что на ней лежало.
– Это двуспальные пододеяльники! – пискнула Ирка.
– Подвернешь, – не задумываясь отрезал Николай и потащил чемодан на кухню. Там он открыл холодильник и выгреб оттуда все подряд. Консервы побросал в чемодан прямо на простыни, а масло, колбасу и сыр уложил в полиэтиленовый пакет. Ивану Сергеевичу остались только яйца и чахлый кустик укропа. Яйца Николай не взял, потому что боялся разбить, а укроп оказался второй после воздуха вещью, которой в деревне было навалом. Наконец он вихрем пронесся по ванной, смел что попало со стеклянной полочки и завернул в полотенце. Иван Сергеевич потом, наверное, удивлялся, зачем Ирке понадобился его крем для бритья, который уехал в деревню вместе с действительно нужными вещами.
Сверток из полотенца уже плохо помещался в чемодан, крышка не закрывалась, но Николай и не подумал уложить все поаккуратнее. Он просто сел на крышку и защелкнул замки. Ирка, вдохновленная его примером, побросала в кастрюлю с картошкой нарезанную селедку, хлеб, нож и три ложки, чтобы есть в дороге.
– Ты еще чайку туда плесни, – посоветовал Блинков-младший. – Все равно в животе все перемешается.
– Дурак, – сказала Ирка, потому что была расстроена и не хотела понимать шуток. Она закинула за плечи свой рюкзачок, взяла кастрюлю в руки и сказала:
– Я готова.
И тут Николай расстроил Ирку еще сильнее.
Он сказал:
– Ты что, в кроссовочках собираешься по деревне ходить? Сапоги бери! Митек, вон, сапоги взял. Понимает, куда едет. А ты, Ираида, не понимаешь.
Оказалось, что из своих резиновых сапог Ирка выросла, а кожаные, на тонких каблуках, Николай не одобрил. Он сказал, что сапоги нужны не для форсу, а чтобы ноги не промочить.
– Осенние же сапоги, непромокаемые, – пыталась возражать Ирка.
– Может, и непромокаемые, но короткие, – ответил Николай. – Голенищами черпать будешь. Ступишь разок – и дальше пойдешь босиком, а твои сапожонки утонут. Знаешь, как наша деревня называется? Малые Грязюки!
– Малые – это еще ничего. Малые – не Большие, – заметил Блинков-младший. Ему хотелось
утешить Ирку.
– Они Малые, потому что дураков мало там живет, – с непонятной гордостью сообщил Николай. – А грязюки там столько, что мало не покажется. Доставай-ка, Ириадна, папины форменные сапоги. У него должны быть.
У Ириадны-Ираиды-Иренции губы прыгали от огорчения. Она принесла великанские сапожищи Ивана Сергеевича и демонстративно засунула в них ноги. Снимать кроссовки для этого не понадобилось.
– Смотри, как практично! – обрадовался Николай. Было совершенно непонятно, говорит он всерьез или валяет дурака.
Ирка с убитым видом связала сапоги за ушки и перекинула через плечо.
– Присядем на дорожку, – Николай символически опустился над чемоданом и тут же вскочил, как будто танцевал вприсядку. – Теперь, кажется, ничего не забыли. Побежали, детки-конфетки!
Он схватил чемодан в охапку и действительно побежал.
Блинков-младший с Иркой отстали, потому что надо было запереть квартиру. Когда они вышли во двор, Николай уже завел мотор старого «Москвича», такого же рыжего и грязного, как его хозяин.
– Садитесь назад, оба, – скомандовал он. – Рядом с водителем – место смертника.
Они нырнули в душное нутро машины, и Николай помчал, как на пожар. Дверцу Блинков-младший захлопывал уже на ходу.
В городе машинам негде особенно разогнаться. Кто кого обгонит – решает не столько мощность двигателя, сколько мастерство и нахальство водителя. У Николая хватало и того, и другого. Он обгонял даже «Мерседесы». А когда большегрузный трейлер не пожелал уступить дорогу рыжему «Москвичу», Николай решил пугнуть его мигалками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9