Ладно?
– С удовольствием, – обрадовался Наудус. Он рассчитывал, что завтра доктор будет в более трезвом состоянии.
– Значит, завтра, часов в двенадцать, – проводил его доктор до дверей. – Вы по-прежнему живете где-то поблизости?
– Я уже десятый год живу во дворе этого дома, – отвечал Наудус, и не помышляя обижаться на такую невнимательность земляка.
– Ну вот и отлично. До свидания, Наудус!
Он сам закрыл за пациентом дверь и обернулся к экономке, которая не настроена была провожать бесплатного пациента. Экономка всплеснула руками:
– Что с вами, доктор? На вас лица нет!
– Вы себе не можете представить, Грэйс! Мне кажется, я схожу с ума! В зубе этого бедного Наудуса…
– Вы, доктор, всегда принимаете ближе к сердцу чужие беды, нежели счастье собственных детей. – Грэйс намекала на доброе сердце Дугласа Раста. Она находила это дурным.
– У него гангренозное воспаление!
– Не у него первого и не у него последнего, – возразила с философским спокойствием экономка. – Если бы люди, не дай бог, всегда были здоровы, кое-кто давно бы умер с голоду. – Она имела в виду врачей в первую очередь зубных и не считала нужным скрывать, что она целиком и всегда на страже их интересов, даже когда сами зубные врачи ими пренебрегают.
– Ах, Грэйс, Грэйс! – воскликнул доктор. – Если бы вы сами видели, как у него проглядывается на экране это воспаление, вы бы, уверяю вас, не говорили об этом так спокойно!
Грэйс насмешливо промолчала.
– Понимаете, Грэйс, это темное пятно… Ему полагается вести себя спокойно, а оно полыхает, как пламя!
– Полыхает?! – всплеснула руками экономка. Чуть что, она всегда всплескивала руками. Она считала, что у нее выразительные, красивые руки, и она никогда не упускала случая всплеснуть ими. Она полагала, что это у нее получается очень женственно.
– То-то и оно, что полыхает! Как пожар… И это так страшно, так страшно! Знаете, я не очень суеверный человек, но в данном случае…
– Боже! – опять всплеснула сухими ладошками Грэйс. – Неужели вы хотите сказать, что видите в этом плохую примету?
– Боюсь, что именно так, – промычал доктор Раст и бегом кинулся в ванную комнату. Его стало тошнить.
Не более как через час весть о том, что некий дантист по фамилии Раст увидел страшную примету в дупле зуба больного пациента, стала достоянием нескольких десятков ближайших родственников и знакомых общительной Грэйс. А через несколько часов об этом удивительном событии знали уже сотни фарабонских обывателей. Далеко не все приняли это сообщение с должной серьезностью. Многие посмеивались, особенно те, кто знал о пристрастии доктора Раста к спиртным напиткам или кто привык пользоваться услугами более зарекомендовавших себя астрологов и хиромантов.
Но прошло еще несколько часов, и Атавию постигло небывалое и трудно объяснимое землетрясение с несколькими тысячами эпицентров, а утром следующего дня по стране стали расползаться грозные слухи о крысах и майских жуках, вырвавшихся из заточения в Киниме. Черным кошмаром нависла над Атавией опасность эпидемии чумы. И тогда весть о маленьком фарабонском дантисте, который еще вчера все это предугадал, с непостижимой быстротой разнеслась по городу, в котором он столько лет прозябал без практики и перспектив.
Когда Наудус прибыл в назначенный час к дверям квартиры доктора Раста, в прихожей уже скопилось не менее двух десятков фарабонцев. Они рассчитывали на помощь Раста – не зубного врача, а прорицателя первой величины.
Наудус никогда не решился бы пробиваться через эту солидную гудевшую толпу платных пациентов, если бы минут в пять первого сквозь плотный заслон упитанных, хорошо одетых и обеспеченных леди и джентльменов не просунулась всклокоченная голова доктора Раста.
– Наудус, – сказал маленький дантист, – проходите поскорей. Вы мне очень нужны…
Все с уважением посторонились, пропуская человека, который был так нужен самому доктору Дугласу Расту.
К чести маленького дантиста, мы должны отметить, что он далеко не сразу принял необычное предложение Гомера Юзлесса. Поначалу он даже не понял, о чем идет речь. Потом он не на шутку рассердился и, очевидно, являл собою при этом достаточно забавную фигуру, потому что Юзлесс, человек в высшей степени деловой и сдержанный, следя за его возмущенной беготней по кабинету, не смог удержаться от улыбки. Так бывалый рыболов усмехается, наблюдая за попытками какой-то лядащей рыбешки сорваться с патентованного, неоднократно проверенного на практике, усовершенствованного крючка.
Дав Дугласу Расту вволю погорячиться, он как ни в чем не бывало повторил свое предложение и особо подчеркнул то обстоятельство, что уважаемый доктор получит таким образом могучий шанс стать не только преуспевающим прорицателем-ясновидцем, но и широко известной личностью, что имеет немалое значение для зубных врачей, не избалованных обильной практикой.
Как наш дантист ни был прекраснодушен и непрактичен, но подобная мысль, видимо, и ему приходила в голову, потому что на этот раз его возражения свелись главным образом к тому, что он никогда и ни за что не согласится построить свое благополучие на опаснейшем заболевании ближнего, тем более земляка.
Юзлессу осталось после этого только заметить, что лишние пять-шесть сотен кентавров никогда не помешают земляку уважаемого доктора, и Дуглас Раст согласился.
За двадцать процентов с валового сбора господин Гомер Юзлесс – не последний человек в мире рекламы – брал на себя организационные, эксплуатационные и рекламные тяготы предприятия, которое должно было обогатить и доктора Раста, и господина Юзлесса, и даже некоего Сима Наудуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154