К счастью была суббота и не надо было ехать на работу. Превозмогая головную боль я встал, выпил таблетку и кофе.
Вспоминая события вчерашней ночи с досадой осознал что забыл у Толика дипломат с видеокамерой и документами. Надо было ехать. Я решил не откладывать это в долгий ящик, натянул джинсы, свитер, куртку и вышел на улицу.
Опять шел снег и день уже начинал сворачиваться на ночь, солнце едва угадывавшееся за светлым пятном в тучах висело низко над горизонтом. Я решил пройтись пешком и, подгоняемый морозцем, двигался быстро, огибая одиноких прохожих.
На углу сидела замерзшая бабка и продавала неожиданно красивые вишнево-алые розы. Я решил сразу после Толика заехать к Маргарите.
— Сколько? — спросил я.
— Две на дорал, — бодро ответила бабка и посмотрела на меня вызывающе выцветшими слезящимися глазами. Я усмехнулся, достал двадцатку и сказал
— Беру все.
Бабка засуетилась руками, схватила деньги и сказала
— Милок, а сдачи-то у меня и нету… Тут всего тридцать пять…
— Ладно, бабка, будешь должна. — строго сказал я.
Она согласно закивала, завернула мокрые стебли в газетку и пожелала мне всех земных благ о существовании которых узнала за свою жизнь. Я поблагодарил и пошел дальше.
Пока дошел до Толика замерз как черт, газета промокла и руки без перчаток закоченели, а на ушах перестал таять снег. Я позвонил в дверь, собираясь ограничить визит посещением прихожей, но мне никто не открыл. Я постучал, и дверь приотворилась, я вошел внутрь и застал там все как вчера, они, похоже не прекращали, только теперь там была еще и Маргарита, которую с видимым удовольствием надевал хозяин, а она сама двумя руками держала преподавателя за ягодицы и делала тоже, что умирающий от жажды делал бы с огромной ледяной сосулькой. Викуля вместе с женой преподавателя испытывали вибратор, азартно стукаясь задницами. Они увидели меня и обрадованно замахали руками.
— Я за дипломатом, — сказал я, делая вид что ничего не происходит.
— Вон он, — не отрываясь сказал Толик. — Кстати, вон твоя камера, не забудь. Мы тут поигрались…
Все захихикали. Я криво улыбнулся.
— Кому это розы, — спросил Толик. — Мне?
Я посмотрел на цветы. Тугие бутоны были покрыты каплями растаевших снежинок.
— Да, — сказал я. — Тебе. Спасибо за избавление меня от комплексов.
Они опять засмеялись, причем преподаватель в этот момент кончил и изо рта Маргариты полилась сперма. Я взял дипломат и ушел.
Волею судьбы я попал в командировку в Европу, потом меня занесло в Америку, где я прожил полгода, возненавидив китайскую еду, негров и Брайтон-бич, после опять жил в Европе, тем временем наша компания перебралась в Москву и мне никак не представлялась возможность вернуться в город моего детства.
В суете дел я почти забыл о Толике и его друзях, когда попивая кофе в маленьком уличном кафе, каких полно в Голландии да и в Европе вообще, столкнулся взглядом с молодым мужчиной, который вниметельно меня изучал. Увидев что я его заметил он улыбнулся, встал, оказавшись огромным как баскетболист-переросток и подошел ко мне.
— Макс, — сказал он, — не узнаешь? Это же я, Толик!
— Толик… Толик… Ты усы сбрил, что-ли?
Он улыбнулся и спросил
— А больше ты ничего не замечаешь?
Я присмотрелся. В его лице явно было что-то не то. Не дожидаясь пока я соображу он радостно подсказал
— Пластическую операцию я себе сделал, нос изменил, глаза…
Я чуть было не расхохотался. Вот уж воистину — у каждого свои комплексы.
— Зачем? — как можно серьезнее спросил я.
— Да так, чтоб бабы больше любили, — внезапно погрустнев ответил он.
— Ну и как, помогло?
Он отрицательно качнул головой.
— Знаешь, я думаю что раньше они на меня бросались как на диковинку.
Такой урод, что не боишься влюбится и можно спокойно трахаться, ну и вообще… А теперь — никто и не узнает даже.
Он нервно побарабанил по столу пальцами.
— Как там Маргарита? — стараясь звучать спокойно спросил я.
— А? Маргарита? Мы с ней расстались. Она обиделась что я заставил ее тогда вернуться, ну после того как вы трахнулись. В шутку пообещал маме кино показать. У меня этого кино с нею в главной роли было пруд пруди, ей даже нравилось смотреть себя на экране, знаешь чем хуже тем лучше… Незнаю где она. Мама ее умерла, а она вроде собиралась разменивать квартиру. Н-да, не знаю где она сейчас.
А я тут теперь бизнес кручу, пистолеты из Польши это пошло, а вот теперь…
Но я его не дослушал. Оставил на столике деньги, взял такси и поехал в аэропорт.
Ближайший самолет улетал через час и мне с трудом, но все же удалось купить за бешенные деньги билет. Я позвонил в отель, попросил переслать вещи в мою московскую квартиру и через несколько часов приземлился в аэропорту моего города.
Там опять был ноябрь, смеркалось, горели редкие фонари и моросил холодный дождь.
Я взял такси, поехал искать ее двор, и не нашел. Я заглядывал во все дворики, пытаясь найти похожий, но нигде не было елочки, или снежного сфинкса. Тогда я попытался найти двор с потайным ходом, но и это мне не удалось — то во дворе не было деревьев, то их было четыре или лавочек три, то было должное число деревьев и лавочек, но не было колодца. Я пытался вспомнить что-то еще, что-то что могло подтолкнуть меня к правильному дому, но перед глазами стояли кадры из кассеты, заботливо отснятой Толиком. Я занервничал, стал спрашивать у прохожих не знают ли они девушку с двумя собаками, но люди шарахались в сторону и спешили домой, гасили свет, и наблюдали за мной прячась за занавесками.
Стало совсем темно и я остался один, я стою во дворе ставшего чужим города, мне на лицо падают холодные капли и стекают, смывая воспоминания, память о ее прикосновениях и утешая боль.
1 2 3 4 5 6