Диана Мортенсен сидела на краю бассейна. Ее кожа была невероятно белой, волосы выбелены, а губы сияли ярко-красным. Она смотрела на Маркуса большими глазами, такими же синими, как ее бикини. Хотя лицо было повернуто на камеру, она сидела к ней спиной. Она опиралась на руки. Рот был полуоткрыт. Диана улыбалась, но в то же время выражение ее лица было удивленным, немного испуганным. Было видно одну грудь. С другой стороны бассейна стоял здоровый парень в плавках. Он выглядел очень внушительно.
Маркус сглотнул и погасил свет. Он глубоко вздохнул и снова его зажег. Она по-прежнему улыбалась, но ему показалось, она испугалась еще больше. Сосок на груди был маленьким и красным. Ей было не больше двадцати. Он почувствовал, как рука Сигмунда тянется под спальник.
— Что это ты там делаешь?
— Ничего.
— Отдай фотографию.
Маркус снова потушил свет и протянул Сигмунду фотографию, которую тот случайно вырезал из журнала.
— Я видел ее груди.
— Только одну.
— Да, — прошептал Маркус. — А кто тот тип с другой стороны бассейна?
— Ее охранник.
Сигмунд положил фотографию обратно в бумажник и взглянул на остальных, которые как раз обсуждали, сколько очков дать Джулии Роберте — четыре или три. Так что они могли спокойно продолжать.
— После того как сделали фотографию, он попытался отнять фотоаппарат, но фотографу удалось смыться. А когда снимок напечатали, Диана Мортенсен подала на фотографа в суд.
— Зачем?
— Она считала, что он нарушает спокойствие частной жизни, но проиграла.
— Что, у нее нет частной жизни?
— Нет, суд счел, что она все подстроила.
— Что?
— Села полуголой. Суд посчитал, что это был пиар и что она все заранее просчитала.
— Тогда бы она не была такой испуганной.
— Суд посчитал, что это игра.
— Тогда суд ничего не понимает, — прошептал Маркус.
— Я тоже так думаю.
— Если бы я был судьей, я бы запретил этому фотографу снимать на всю его жизнь, — с горечью прошептал Маркус.
В полумраке Сигмунд кивнул:
— Ее называют норвежской Мэрилин Монро.
— А это кто?
— Актриса, которая жила давным-давно. Она тоже была секс-символом. Она умерла, когда ей было чуть за тридцать. Никто не знает, было это убийство или самоубийство. Жестокий мир.
— Да, пожалуй, — ответил Маркус.
— Мальчики, закрываем глаза!
Учитель Скуг покончил с лимонадом и планами на завтра. Он забрался в спальник. Тут раздался шепот:
— Три очка.
— Простите, что?
— Три очка, господин учитель.
— Что ты имеешь в виду, Райдар?
— Джулию Робертс, она получает три очка.
— Повезло Джулии Робертс. А теперь спим.
Двенадцать мальчиков и один мужчина, уснув, тяжело задышали, и никто не услышал тихого голоса из-под старого спальника возле окна:
— Диана Мортенсен, десять очков.
*
Диана заснула на краю бассейна, спиной на мраморном парапете, голой грудью к сверкающему солнцу. Наверно, больно так лежать без подстилки и одеяла. По счастью, он прихватил свой новый синий супермодный спальник. Ему было бесконечно жаль ее. Потому что, несмотря на всемирную известность секс-символа, она была всего лишь пугливой маленькой девочкой, которую, кроме него, никто не понимал. Он очень хорошо чувствовал, каково ей было. Он был ее охранником и еще старшим братом. Когда-то он тоже был маленьким и трусливым. Он подошел к ней тихо, чтобы не разбудить. Быстрым движением расстегнул молнию на спальнике. С таким спальником нет никаких проблем. Раз плюнуть. Он осторожно накрыл ее спальником и прошептал:
— Не бойся, Диана. Я с тобой.
Вспышка света, более яркого, чем солнце, взорвалась у него перед глазами. Фотограф! Проклятый фотограф, который никак не оставит их в покое.
— Отдай фотоаппарат! — заорал он.
— Что случилось?
Маркус уставился на до смерти напуганного учителя Скуга. Он накрыл его своим серым спальником и собирался ударить учителя по щеке.
— Макакус ходит во сне, господин учитель.
Свет включил Райдар. Он стоял у двери, красный от еле сдерживаемого смеха. Маркус быстро отдернул руку.
— Макакус?
— Я имею в виду Маркус, господин учитель.
Теперь проснулись все. Учитель Скуг был обескуражен.
— Не знал, что ты ходишь во сне, Маркус.
Маркус не отвечал. Оставалось только одно — сделать вид, что он все еще спит. Медленно, как лунатик, он поднял спальник и пошел к входной двери.
— Помогите, привидение! — отчаянно прошептал Пер Эспен, но Сигмунд остановил смех, который уже было начал раздаваться:
— Тс! Его нельзя будить.
— Почему это? — спросил Вигго. — Он же не может так ходить всю ночь.
— Если разбудить лунатика, у него может быть сильный шок.
Стало настолько тихо, насколько двенадцать мальчиков могли одновременно сдерживать взрыв смеха, а он периодически прорывался наружу.
Маркус почувствовал, как Сигмунд осторожно взял его за руку и помог дойти до кровати.
— Замечательно, Сигмунд, — прошептал учитель Скуг, — надо за ним присматривать.
— Предоставьте это мне, — пробормотал Сигмунд и помог Маркусу залезть в спальник.
— Как тебе удалось расстегнуть молнию? — прошептал он немного позже, когда остальные заснули.
— Мне приснилось, что я ее расстегнул, — прошептал Маркус в ответ.
— Я так и подумал. Сны могут быть такими же реальными, как сама реальность.
— Да, — ответил Маркус, — пожалуй.
Четыре часа спустя зазвонил будильник учителя Скуга. Была половина восьмого, и Маркус понятия не имел, спал он или нет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Мост такой узкий, господин учитель, — сказал Пер Эспен.
Они поднимались к домику и дошли до первого препятствия — бурного ручья, который Маркусу показался скорее речкой. По обеим сторонам ручья лежали огромные камни, ставшие от зеленой горной воды совсем гладкими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39