У его ног струились потоки воды. Почва размякла и обратилась в жидкую грязь.
Его собака, так же как он, молча принимала эту холодную грязевую ванну и неприятный душ с небес.
Первым почуял врага Дик. В шуме дождя и ветра он различил хруст веточки под ногой осторожно идущего человека. Ветер донес до его тонкого слуха шелест человеческой речи.
Дик насторожился. Шерсть встала дыбом.
Проводник одним движением успокоил рвавшегося с поводка Дика. При свете молнии Онни увидел осторожно ступавшего человека в мягкой кожаной обуви. Его лицо до глаз заросло волосами. Рассеченная губа обнажила передний зуб. Казалось, что человек все время улыбается.
Онни пропустил его, чтобы проследить направление, по которому пройдет неизвестный. Но, к изумлению и тревоге Онни, по следам передового выступили из кустов и прошли к болоту еще шесть вооруженных людей. Они прошли мимо него так близко, что он ясно ощутил дыхание одного из нарушителей. Второй, помоложе, чуть не отдавил собаке лапу.
Дик задрожал от желания вцепиться в эту ногу, рвать в клочья одежду, броситься на врагов и разметать их!
Но проводник, властелин его собачьей души, крепко держал поводок. Он еще не сказал своего короткого «фасс». И Дик собрал все силы своей собачьей воли, чтобы остаться на месте и не выдать своего присутствия.
Но как противно пахнет тот сапог!
Онни выждал, когда нарушители подошли к самой середине болотца.
— Стой! — загремел Онни, и три выстрела один за другим изрешетили темноту ночи.
— Товарищи, заходи с тыла!.. С фланга!.. Окружить их! — кричал он сквозь шум дождя и ветра.
Свою команду воображаемым товарищам он перемежал выстрелами, все время меняя места.
Но нарушители оказались нетрусливыми людьми.
По команде одного из них они разделились на две партии: одна, отстреливаясь, пробиралась в кусты, на другую сторону болота — в СССР, а другая во что бы то ни стало решила уйти обратно за рубеж.
— Фасс! — послал свою собаку проводник. Огромными прыжками Дик бросился к болоту, пересек его, и вскоре Онни услышал в кустах возню и отчаянные крики.
Это Дик разделывался с врагами.
Четверо их шли прямо на Онни.
«Там Дик… Он не пустит… — подумал Онни. — А с этими я сам…»
На беду в момент его перебежки сверкнула молния. Она осветила его с ног до головы.
— Он один! — успел крикнуть передовой. И враги открыли по Лумимиези огонь из автоматического оружия.
Онни знал, что выстрелы будут услышаны на заставе. Но важно задержать всех до одного какой угодно ценой…
Онни чувствовал в темноте, что враги пытаются окружить его. Укрываясь за деревом, Онни стрелял, когда сверкала молния. По крикам и стонам он понял, что ранил двоих, а может быть, убил. Внезапно при свете зарницы почти рядом он увидел двух нарушителей. Они оба бросились на него. У одного из них блеснул в руках пукко.
— Дик, ко мне! — отчаянно позвал Онни.
Жгучая боль пронизала его насквозь. Онни хотел вздохнуть и захлебнулся кровью.
В эту ночь начальник заставы Андреев не спал. Он ходил по комнате наискосок от письменного стола к печке, то и дело бросая взгляд на окно.
Порывы ветра раскачивают фонарь. Из темноты выступают световыми пятнами куски земли и леса. Сыплет мелкий, противный дождь.
Начальник заставы видит часового в освещенное окно дежурки. Склонившись над бумагами, сидит за столом дежурный по заставе командир отделения Петров. Изредка он берет телефонную трубку и, прикрыв ее рукой, что-то говорит.
«Помни, что тебя подслушивает враг», — написано на ящике телефонного аппарата.
Ненастье усилилось. Ветер воет и рвет, трещат в лесу деревья. Полил крупный дождь.
«Эх, поплывут мои ребята!» — с тревогой думал Андреев о бойцах в дозоре.
Ему захотелось пройти к дежурному, поговорить, да побоялся. Услышат бойцы, забеспокоятся. Пусть спят…
А сам открыл форточку и слушает.
Шум дождя и порывы ветра ворвались в комнату. Вдруг он услышал или, вернее, угадал подряд три слабых выстрела… Тревога!
Андреев бросился в спальню бойцов.
— В ружье! — крикнул он с порога.
Ему немедленно ответил стук винтовок разбираемой пирамиды и сдержанный голос командира отделения:
— Есть, товарищ начальник!
Оказывается, в эту ночь на заставе никто не спал, даже те, кто недавно вернулся из наряда.
Пограничники бережно доставили в свой лазарет тяжело раненного Онни. Лазаретный врач Михаил Петрович обработал зияющую ножевую рану, затампонировал ее и наложил давящую повязку, чтобы прекратить кровотечение. Врач не отходил от постели раненого, но состояние здоровья Онни ухудшалось. По-видимому, была необходима срочная операция.
Андреев связался с Москвой по прямому проводу, сообщил о событии на границе и просил оказать помощь раненому проводнику.
Советская Родина позаботилась о своем отважном сыне.
На рассвете в лазарет явился профессор Новиков с ассистентами. Они прибыли из Москвы на заставу самолетом.
В лазарете все было подготовлено для предстоящей операции.
Профессор вскрыл грудную клетку Онни.
— Ранение перикарда, — таков был поставленный им диагноз. Смелый и талантливый хирург, он произвел сложную операцию в области сердца.
Онни вынес операцию, так как был сильным и здоровым человеком. Но оставалось самое главное: выходить больного после такой операции, не допустить гибельных осложнений.
Андреев мобилизовал все силы и средства, чтобы организовать для него правильное лечение и тщательный уход.
Онни пришел в себя на лазаретной койке. Тихо… Пахнет камфарой…
Онни не любил запаха камфары, поморщился и проснулся. Все белое… потолок, стены, простыни, халаты врачей… Голова тяжелая, не хочется думать… И нет сил шевельнуть рукой… Руку держит Михаил Петрович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40