Он сидел на своем велосипеде и, то и дело касаясь земли носками ног и отчаянно вертя рулем, пытался найти равновесие и сидеть на седле, не двигаясь вперед. Видно, эти ребята были тоже, как и Зойка, дачники-москвичи.
Они разговаривали с Зойкой о чем-то веселом, потому что Зойка все время звонко смеялась. Высокого она называла Нарик, щуплого - Гарик.
Мы с Лешкой несколько раз проходили в толпе мимо Зойки, но она нас не видела. А окликнуть ее мне почему-то было неудобно, хотя мы с ней и были очень хорошие знакомые.
В прошлое лето наши дачи находились рядом, и Зойка частенько приходила ко мне с просьбой починить велосипед. Машина у нее была старая, и в ней через каждые пять минут портился тормоз.
Я тщательно разбирал заднюю втулку, промывал ее керосином и ставил на тормоз дополнительную прокладку. Лешка был моим помощником, а Зойка сидела перед нами на корточках и рассказывала о своих школьных делах. Она была старше нас на три года, перешла в девятый класс.
Ее любимой темой разговоров было, кто и как за ней ухаживает.
«Вот в этом году, - говорила она, - мне один мальчик из десятого класса все время записки писал, и все девчонки мне завидовали. А у него был свой мотороллер, и мы с ним по Москве катались. Он мне и мимозы дарил, и шоколадки в почтовый ящик кидал. А потом я увидела, что он мещанин, и перестала с ним дружить. Он только и делал, что хвастался: какой у него костюм, какой классический фотоаппарат, какой магнитофон с «шедевральными» вещичками. А потом я каталась на катке с Костей Иваницким из девятого класса, и он мне прямо сказал, что влюбился в меня. Я так и села на лед! Кто же про это говорит? И мы его даже хотели на комсомольском собрании прорабатывать, чтобы он получше в своих чувствах разбирался и не бросался такими словами…»
Я слушал Зойку и думал: «Ух ты какая! А если этот Костя не врал, тогда что?»
В дождливые дни мы все втроем располагались у Зойки на террасе и играли в шашки. На абсолютного чемпиона. Расплата при проигрыше была строгой - двадцать щелчков в лоб.
У Зойки были тонкие пальцы пианистки с длинными треугольными ногтями, и ее щелчки были штукой чувствительной.
Особенно доставалось мне. Я почему-то часто проигрывал.
Это были чистые проигрыши, но Лешка как-то мне, наедине сказал:
«Слушай, если играть - так играть. И нечего тут романы закручивать. Я от Зойки ни одного щелчка не получил, а вы только и делаете, что щелкаетесь».
«Ну и что?»
«А вот то… Можешь ей дарить там разные мимозы или шоколадки бросать, а уж если сели играть втроем, так уж надо, чтобы всем доставалось поровну. А то я сижу, как лопух, и глазами хлопаю. Для вас интерес, а для меня что? Никакого азарта!»
«И значит, ты думаешь, что я ей специально подставляю свой лоб?»
«Да, специально!»
«А почему?»
«Потому что она… красивая!»
«Ой, дурак! - засмеялся я. - Да кто же специально будет из-за красоты свой лоб подставлять?»
«Найдутся такие, - не унимался Лешка. - Вот ты, например!»
«Я?! Откуда ты взял?»
«А ты всегда перед ней гоголем ходишь, выкаблучиваешься! Дескать, посмотрите, какой я герой: и у меня пятерки, и я музыкой занимаюсь, и велосипед могу чинить и вообще здравствуйте - пожалуйста! А что касается Лешки, он - тьфу - и растереть!»
«Значит, ты хочешь, чтобы она тебя тоже щелкала?»
«Хочу! Только по игре…»
«Пожалуйста!»
На следующий вечер Зойка очень быстро обыграла Лешку в матче - турнире из трех партий и влепила ему шестьдесят щелчков, да таких, что после них Лешка уже больше никогда не заикался о том, что у нас с Зойкой идет нечестная игра.
Мы с Лешкой не раз разбирали Зойку по косточкам: что в ней хорошего и что плохого. Лешка говорил, что когда она ездит на велосипеде, то рисуется, а я этого не находил. Потом он говорил, что она фасоня - красную ленточку вокруг головы носит. А я считал, что это ей очень идет. Зойка была маленькая, с черными вьющимися волосами и быстрыми синими глазами. Когда Зойка шла по деревне, все мальчишки глядели на нее разинув рот. И мы с Лешкой гордились дружбой с Зойкой. Одно мне только не очень-то нравилось в ней. Она любила нам, как взрослая, говорить:
«Мальчики, вы еще ровным счетом ничего, ничего не понимаете в жизни!» …Наконец мне надоело без толку ходить вокруг Зойки, и я, подойдя к ней сзади, дернул ее за рукав.
– Юрка, это ты? - обернувшись ко мне, вдруг обрадовано воскликнула она. - Когда ты приехал? И ты, Леша, здесь? Вот хорошо! А где вы сняли дачу?
– А нигде, - ответил Лешка. - Мы в копне сена живем. Одни. Как геологи.
– Нет, честное слово?! - не поверила Зойка.
– Чтоб я подавился, - ответил Лешка. - Нам мамы позволили!
Нарик с ухмылочкой оглядел Лешку с ног до головы и подмигнул своему приятелю: полюбуйся на детский сад! Им мамы позволили!
– И что же вы тут хотите открывать… как геологи? - с ехидцей спросил Гарик.
– Наверно, алмазы! - сказал Нарик.
– Хотя да, да! Такие здесь водятся, - подхватил Гарик. - И про них уже написано… Как это? «Навозну кучу разрывая, петух нашел алмазное зерно».
– Жемчужное… там написано, - сказал я.
– О-о, смотри, какие они знатоки! - сказал Гарик. - Всю классику изучили!
– Да ладно вам, мальчики, смеяться! - нахмурилась Зойка. - Юра и Леша - это мои хорошие друзья!
– А это мы сразу почувствовали, - сказал Нариик. - И может быть, ты нас с ними познакомишь? Мы этого очень жаждем.
– Пожалуйста, познакомьтесь!
Я протянул руку Гарику и ощутил в ладони его липкие и холодноватые пальцы. А Лешка от сильного Нарикова пожатия даже чуть присел.
– Ну вот, - сказал Нарик, - между нами уже любовь и дружба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27