А в-третьих, скажите, кто ограничивал меня? Никто! Я имел право пойти на станцию и помогать нести дачникам сумки? Я имел право показывать людям, где тут можно снять дачи? Но я не пошел на это. А если в доме отдыха вышла осечка, то я тут ни при чем!
– У тебя в голове осечка вышла, - сказал Владимир Сергеевич. - Ты должен был найти себе общественно-полезную работу, а не легкую халтуру, понимаешь? Мы ведь об этом уговаривались?
– А у меня голова закружилась, когда мне Нарька по шее дал около пляжа. И у меня все мысли рассыпались! - с невинными глазками сказал Лешка.
– Ладно, - сказал Владимир Сергеевич. - Если ты упорствуешь и не признаешь свою ошибку, знай, что к концу нашей шалашной жизни никакого диплома ты не получишь!
– Диплома?! А какого? - спросил я, удивленный.
– Об этом только я знаю! - сказал Владимир Сергеевич. - Доживете - увидите!
Тем временем, пока мы разговаривали, у нас уже сварилась картошка, и мы сели ужинать. Лешка насупился и ел молча.
В лесу уже стемнело. Стал накрапывать мелкий дождь. От костра наши лица были черно-красными. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас со стороны - точь-в-точь разбойники пируют!
И в этот момент, ведя перед собой велосипед, к нам пришла Зойка! На ней был голубой плащ с капюшоном и высокие резиновые ботики.
– Владимир Сергеевич, что с вами? - положив велосипед на землю, быстро спросила она.
– Да ангина… - слабым голосом ответил наш вождь.
– Ну, это дело поправимое. Вы знаете? Минут пятнадцать назад ко мне под окно пришли Нарик и Гарик и стали меня разыгрывать какой-то запиской. А я эту бумажку вырвала у них, захлопнула окно и все прочла!
– Это они у меня ее отняли! - сказал Лешка. - Я шел к тебе, а они напали…
– Это возмутительно! - сказала Зойка. - Честное слово, пойду к Нарькиному отцу. Он как раз сегодня приехал. Вот лоботрясы!
– Да плюньте на них! - Владимир Сергеевич пожал Зойкину руку. - Мы сами с ними рассчитаемся. Дайте только встану! А вы мне что-нибудь принесли?
– Принесла. Только пенициллин не в таблетках, а в ампулах. Подойдет? У нас другого не было.
– А кто ж ему укол сделает? - удивился я.
– Я, - ответила Зойка. - Я тут все привезла: стерилизованный шприц, иголку, спирт. Это у папы всегда дома есть. Вы доверитесь мне, Владимир Сергеевич?
– Пожалуйста! А иголку не поломаете?
– Не волнуйтесь, я уж не первый раз. Я бы и папу сюда привела, но он в Москве. У него сегодня операция… Только вот здесь очень мало света!
Я молча раскрыл на перочинном ноже отвертку, снял с переднего колеса велосипедную динамку и переставил ее на вилку заднего колеса. Потом я перевернул велосипед вверх ногами, установил его на седле и на руле и приказал Лешке:
– А ну-ка, арестант, крути педали!
Из маленькой фары, которую я держал в руках, брызнул ослепительный свет.
Такой эксперимент я не раз устраивал у себя дома и даже пытался под жужжание динамки учить уроки: так было интереснее, чем при электрической лампочке. Но Зойке сейчас, видимо, показалось, что я гениальный изобретатель. Она закричала:
– Ой, какая прелесть! Юрка, ты просто золото! Как ты додумался?
«Нет, Зоя, это ты золото!» - сказал я про себя.
Зойка протерла пинцет ваткой со спиртом и вынула из никелированной коробочки шприц. Я освещал велосипедным фонариком ее пальцы. Они работали быстро и уверенно.
Вот Зойка уже перелила пенициллин из ампулы в стеклянную трубочку, просунула в кольцо на поршне большой палец и сказала:
– У меня готово!..
Укол она сделала в одно мгновение. Потом разобрала шприц и снова уложила в коробочку.
Мы дали в руки Зойке тарелку с вареной картошкой.
Владимир Сергеевич позволил из неприкосновенного запаса раскрыть банку с судаком в томатном соусе, и пир на весь мир закипел.
Несмотря на то что мы съели по две тарелки картошки и выпили полную кастрюльку кофе, после ужина мы еще стали печь картошку.
Мы вытащили из шалаша постельные принадлежности и, расположившись на них, стали смотреть в костер.
Огня уже не было, только тлели малиновые угли, да по краям очага вспыхивали сосновые иголки.
Зойка, поджав ноги и покусывая травинку, сидела рядом со мной. Мой локоть, которым я поддерживал подбородок, касался ее руки.
– Вот в такие часы хорошо рассказывать легенды, улыбнулся Владимир Сергеевич. - Мне часто рассказывал их тот старик, который подарил мне женьшень.
– Какой женьшень? - спросила Зойка. - Корень?
– Да, - ответил он. - Это такой у меня талисман.
– Если Владимир Сергеевич его потеряет, то потеряет свое сердце, - пояснил я.
Я сделал ударение на слове «сердце» и почувствовал, как у меня под локтем шевельнулась Зойкина рука.
– А ну их… эти легенды! - сказал Лешка-фольклорист. - Они все про любовь! Давайте лучше анекдоты!
Но вдруг Зойка сказала:
– Мальчики, а кто меня пойдет провожать?
Мы с Лешкой переглянулись.
– Да посидите еще, куда вам торопиться? - отозвался Владимир Сергеевич.
– Нет, меня уже дома ждут.
– А сегодня Владимира Сергеевича очередь! - будто шутя сказал я.
– Ну, куда ему! - Зоя махнула рукой. - А может быть, ты, Лешка, теперь пойдешь?
– Я не могу, я под арестом!
– Трусишки вы, вот что я вам скажу! - улыбнулась Зойка и отдернула руку от моего локтя. - А теперь слушайте: я вас нарочно проверяла. Мои родители уехали в Москву, и я остаюсь вместе с вами.
– Вот и отлично! - сказал Владимир Сергеевич, почему-то обрадовавшись. - Свистать всех наверх! Нашей Белоснежке стелить в шалаше, а семь гномов будут спать около костра!
Зойке мы сделали постель прямо пуховую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27