Я мог бы попросить кого-нибудь из простых людей выступить в качестве
свидетелей и подтвердить реальность всех этих ужасов, но ведь все же смеются
над ними, да и к тому же эти люди так давно не бывали у меня, что сами
ничего не подозревают. Ни одного из живущих в этой местности фермеров не
затащить ближе, чем на милю, к моему дому - их сюда не заманишь ни деньгами,
ни лаской. Посыльный, который приносит мне почту, слышал, что они говорят.
Боже правый! Если бы я только мог убедить его в том, насколько это все
реально! Думаю, что смог бы показать ему следы, но ведь он приходит в
середине дня, а к этому моменту следы уже исчезают. Если бы я попытался
сохранить какой-нибудь след, накрыв его коробкой или кастрюлей, то он
наверняка подумал бы, что я сам его нарисовал.
Если б я не жил всегда таким отшельником, то люди заходили бы ко мне,
как бывало раньше. Я никогда не решался никому показать ни черный камень, ни
свои фотоснимки, никогда не давал прослушивать ту самую запись, никому,
кроме простых, грубых людей. Другие сказали бы, что я все это выдумал и
просто посмеялись бы надо мной. Но я все-таки могу попробовать и показать
фотоснимки. На них отчетливо видны следы этих когтей, хотя сами существа,
оставившие их, и не могли быть сфотографированы. Как жаль, что никто больше
не видел эту тварь утром, до того, как она исчезла!
Не знаю, чем все это окончится. После всего, что со мной было,
сумасшедший дом - не самое плохое для меня место. Врачи помогут мне привести
мозги в порядок, отвлечься от этого дома, а это для меня сейчас главное,
чтобы спастись.
Если не получите известий от меня в ближайшее время, напишите моему
сыну Джорджу. Прошу вас. Прощайте, разбейте эту запись и больше не
вмешивайтесь в это дело.
Ваш - Эйкели."
Это письмо повергло меня в беспросветный ужас. Я не знал, как
реагировать, поэтому наспех написал несколько бессвязных слов утешения и
невразумительных советов и отправил заказной почтой. Помню, что умолял
Эйкели немедленно приехать в Бреттлборо и обратиться к властям с просьбой о
защите; добавил, что я тоже приеду в город, захватив с собой запись
фонографа, чтобы убедить экспертов в психической нормальности Эйкели.
По-моему, я еще написал, что, на мой взгляд, настало время предупредить
людей об угрозе со стороны этих существ. Легко заметить, что в этот момент
моя вера во все, что сообщал Эйкели, была полной, хотя я думал, что
неудавшаяся попытка получить снимок мертвого монстра объясняется не
насмешкой Природы, а промахом самого Эйкели, совершенным из-за волнения.
V
Вскоре после этого, опережая мое бессвязное послание, в субботу 8
сентября днем пришло совершенно иное, вполне успокаивающее письмо, аккуратно
отпечатанное на новой машинке; странное письмо с уверениями и приглашением,
ознаменовавшее удивительнейший поворот всей кошмарной драмы далеких холмов.
Цитирую вновь по памяти - при этом я постарался как можно точнее передать
стиль этого письма. На нем стоял почтовый штемпель Беллоуз-Фоллз, причем
подпись была напечатана так же, как и основной текст, - что часто бывает с
новичками в жанре машинописных посланий. Вместе с тем текст был
исключительно аккуратен, что как раз нетипично для новичка; из всего этого я
заключил, что Эйкели, должно быть, использовал машинку раньше - возможно, в
колледже. Сказать, что письмо принесло чувство облегчения, было бы не совсем
точно, поскольку под этим чувством еще лежал слой беспокойства. Если Эйкели
психически нормален в состоянии ужаса, то нормален ли он теперь, в состоянии
избавления? И когда он говорит об "улучшении взаимопонимания", что именно он
имеет в виду? Вообще, все в целом выглядело настолько противоречащим его
недавнему настроению! Однако вот содержание письма, скрупулезно сохраненное
в памяти, что составляет предмет моей немалой гордости.
"Тауншенд, Вермонт,
Вторник, 6 сентября, 1928 г.
Мой дорогой Уилмерт!
Мне доставляет большое удовольствие успокоить вас по поводу всех
глупостей, о которых я вам писал. Я говорю "глупости", хотя имею в виду
скорее собственную искаженную страхом установку, чем мои описания
определенных явлений. Явления эти реальны и значимы, моя же ошибка состоит в
том, что я сформировал у себя неадекватное к ним отношение.
Я, кажется, уже упоминал, что мои странные посетители начали общаться
со мной, по крайней мере, попытались вступить в контакт. Вчера ночью такой
речевой обмен стал реальностью. В ответ на определенные сигналы я принял в
своем доме их посланца - поспешу сказать, что это был представитель
человеческого рода. Он сообщил мне много такого, о чем ни вы ни я даже не
догадывались, и ясно показал, насколько ошибочными были наши представления о
целях "Существ Извне" в создании тайной колонии на этой планете.
Похоже, что зловещие легенды относительно того, что они намерены
сделать с человечеством, являются следствием невежественного искажения
аллегорических высказываний - высказываний, разумеется, порожденных
культурной почвой и формой мышления, которые превосходят все, о чем мы
только можем мечтать. Мои собственные предположения, как я охотно признаю,
так же далеки были от истины, как любая догадка невежественных фермеров и
диких индейцев. То, что я считал болезненным, постыдным и унизительным, в
действительности является заслуживающим благоговения, освобождающим разум и
даже восхитительным - мои же прежние оценки были просто-напросто проявлением
присущей человеку издавна тенденции ненавидеть и бояться того, что
совершенно отличается от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30