Я сходил
за ним, вернулся и расстелил еще не просохшую мешковину рядом с костями.
Затем я принялся разбирать их. Вначале я разложил их на несколько кучек,
состоявших из переплетенных между собой костей, потом стал отделять их одну
от другой, пока не разложил все по косточкам. Завершив эту работу, я сложил
кости в мешок, взял его за четыре конца и оттащил в дом. Там я снес его в
подвал, с тем, чтобы во второй половине дня отвезти кости в Данвич, а, может
быть, даже и в Аркхэм. Мне и в голову не пришло, что власти вряд ли будут
рады такой находке и что лучше бы мне было вовсе не собирать эти кости, а
оставить их там, на берегу.
Я подхожу к наиболее неправдоподобной части своего повествования. Я уже
упоминал о том, что снес кости в подвал. Ничто не мешало мне оставить их на
веранде или хотя бы в кабинете, но я почему-то сразу прошел в подвал и
бросил мешок там. Затем я вернулся в дом и занялся приготовлением пищи, о
чем не успел побеспокоиться с утра. Пообедав, я спустился в подвал за
костями, намереваясь отвезти их в город и предъявить соответствующим
органам.
Судите сами, как я был ошеломлен, когда, подняв мешок, лежавший на том
самом месте, где я его оставил час назад, я обнаружил, что он пуст. Кости
исчезли. Я не поверил своим глазам. Поднявшись на первый этаж, я зажег
лампу, спустился с ней в подвал и обыскал в нем каждую пядь. Безрезультатно.
Ничто не изменилось в подвале с тех пор, как я впервые побывал в нем: окна
были все так же затянуты паутиной, и, стало быть, к ним никто не прикасался;
никто, похоже, не трогал и крышку люка, ведущего в тоннель. И тем не менее
кости исчезли бесследно.
Я вернулся в кабинет окончательно сбитым с толку. Может быть, никаких
костей не было вовсе? Но как же не было, когда я сам их нашел и принес в
дом? Единственное возможное объяснение, каким бы искусственным оно ни
выглядело, заключалось в том, что кости были не такими прочными, как мне
показалось, и после кратковременного пребывания на открытом воздухе
превратились в пыль. Но в таком случае хотя бы эта пыль должна была
остаться! Между тем, я прекрасно помнил, что мешковина была совершенно
чистой.
Разумеется, я не мог обратиться к властям с такой сказкой меня бы
просто посчитали за сумасшедшего. Но ничто не могло помешать мне навести
справки, а потому я поехал в Данвич, где из чувства противоречия первым
делом зашел в магазин Уэтли.
Увидев меня, Тобиас осклабился. "Ничего я вам не продам!" предупредил
он меня прежде, чем я успйл раскрыть рот. Потом он повернулся к другому
посетителю пожилому субъекту неряшливого вида и нарочито громко произнес:
- Вот он, этот самый Бишоп! Сказанного было достаточно для того, чтобы
субъект поспешно ретировался.
- Я хочу задать вам один вопрос, начал я.
- Валяйте!
- Я хотел узнать, нет ли на берегу реки за старым мостом какого-нибудь
кладбища?
- Не слыхал о таком. А что? спросил он с подозрением.
- Да нет, ничего, ответил я. Просто то, что я там нашел, заставило меня
предположить, что где-то рядом есть кладбище.
Глаза хозяина сузились и заблестели. Он закусил нижнюю губу. Потом он
вдруг побледнел, как полотно, и прошептал:
- Кости! Вы нашли кости!
- Я ничего такого не говорил, возразил я.
- Где вы их нашли? потребовал он не терпящим возражений тоном.
Я развел руками и показал ему ладони.
- Как видите, никаких костей у меня нет, сказал я и вышел из лавки.
Я направился к небольшой церквушке, которую приметил в переулке по пути
в магазин. Обернувшись, я увидел, что Уэтли запер его и теперь торопливо
удалялся вниз по центральной улице вероятно, с тем чтобы повсюду рассказать
о тех подозрениях, которые он мне только что высказал.
Надпись на почтовом ящике оповещала о том, что местного священника
зовут Эйбрэхэм Даннинг... Он как раз оказался дома и сам открыл мне дверь
'этакий пухлый коротышка с румяными щечками и очками на носу. На вид ему
было лет шестьдесят пять. Как бы в возмещение того морального ущерба,
который я понес в лавке Уэтли, мое имя ровным счетом ничего ему не сказало.
Я с ходу предупредил его, что пришел навести кое-какие справки.
- Я к вашим услугам, мистер Бишоп, произнес он, как только мы очутились
в комнате для гостей, служившей ему, вероятно, и в качестве кабинета.
- Скажите мне, ваше преподобие, вам не приходилось слышать о том, что в
окрестностях Данвича есть колдуны?
Священник сомкнул пальцы и откинулся на спинку стула. На лице его
заиграла снисходительная улыбка.
- Видите ли, мистер Бишоп, у нас такой суеверный народ! Здесь многие на
полном серьезе верят в ведьм, колдунов и всякую нечисть из потустороннего
мира, особенно после того, что произошло в 1928 году, когда умер Уилбер
Уэтли и тот, кого называли его братом-двойняшкой. Уэтли вообразил себя
волшебником и все время твердил о том, что якобы кого-то там вызвал из
воздуха. На самом деле он имел в виду брата говорят, что тот был страшно
уродлив вследствие родовой травмы. Но все эти слухи настолько запутаны и
противоречивы...
- Вы знали моего двоюродного деда, покойного Септимуса Бишопа? Он
покачал головой.
- Нет, он умер еще до моего приезда сюда. Среди моих прихожан есть
семья Бишопов, но я не думаю, что они его родня. Это простые, неграмотные
люди. И потом, между ними нет никакого внешнего сходства.
Я заверил его, что это не наши родственники. Но к этому времени мне уже
стало ясно, что здесь я не узнаю ничего полезного, а потому я поспешил
откланяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9