Написанное Лавкрафтом | Написанное о Лавкрафте | Приложение
Говард Филлипс Лавкрафт и Уилфред Бланш Талман
Две черных бутылки
Отнюдь не все из оставшихся обитателей Даальбергена, этой крохотной мрачной деревушки в горах Рамапо, верят в то, что мой дядя, старый священник Вандерхооф, действительно мертв. Кое-кто из них уверен, что он завис где-то между небесами и адом из-за проклятья старого церковного сторожа. Если бы не этот древний колдун, он все еще мог бы продолжать читать проповеди в маленькой унылой церквушке за вересковой пустошью.
После всего того, что случилось со мной в Даальбергене, я стал почти разделять мнение жителей деревни. Я не уверен, что мой дядюшка мертв, но абсолютно уверен в том, что его не отнесешь и к живым в этом мире. Без сомнения, старый могильщик когда-то похоронил его, но теперь он вовсе не в могиле. Когда я пишу эти строки, то почти физически ощущаю его позади себя, внушающего мне изложить всю правду о тех странных событиях, что произошли в Даальбергене много лет назад.
Я приехал в Даальберген четвертого октября по приглашению бывшего члена конгрегации моего дядюшки, написавшего, что старик почил в бозе и оставил кое-какую недвижимость, которую я, как его единственный живой наследник, могу получить. Достигнув маленькой уединенной деревни после долгого утомительного путешествия по железнодорожным веткам, я отправился в бакалейную лавку Марка Хейнса, автора письма. Препроводив меня в заднюю служебную комнату, он поведал мне необычную историю, касающуюся смерти пастора Вандерхоофа.
"Вам следует быть осторожным, Хоффман, - сказал мне Хейнс, - когда вы встретите старого церковного сторожа, Абеля Фостера. Он в союзе с дьяволом, поверьте мне. Две недели назад Сэм Прайор, проходя по старому кладбищу, слышал, как тот бормочет о чем-то с мертвецами. И Сэм клянется, что в ответ раздался голос - глухой низкий голос, доносившийся как будто из-под земли. Есть и другие люди, которые могут рассказать о том, что они видели его стоящим возле могилы старого пастора Слотта - она находится прямо у древней церковной стены. Говорят, что он протягивал руки и разговаривал со мхом на могильном камне, словно с самим старым пастором".

Старый Фостер, продолжал Хейнс, приехал в Даальберген около десяти лет назад, и был немедленно нанят Вандерхоофом для ухода за обветшавшей каменной церковью, в которой молились жители деревни. Казалось, он пришелся по душе только Вандерхоофу, поскольку его появление принесло атмосферу чего-то сверхъестественного и пугающего. Иногда он стоял возле двери в тот момент, когда люди заходили в церковь, и мужчины с дрожью отворачивались от его подобострастных поклонов, в то время как женщины поспешно проскальзывали мимо, приподнимая полы своих юбок чтобы не задеть его. В будние дни он подстригал траву на кладбище и ухаживал за цветами вокруг могил, время от времени напевая и бормоча сам с собой. И лишь немногие заметили то, какое особенное внимание он оказывает могиле преподобного Гиллиама Слотта, ставшего первым настоятелем церкви в 1701 году.
Вскоре после того, как Фостер прочно осел в деревне, нагрянули неприятности. Первая касалась горного рудника, где работало большинство мужчин. Жила с железной рудой была исчерпана, и многие люди уехали в поисках новых, более подходящих мест обитания, а те, кто владел большими наделами земли в окрестностях, были вынуждены перебраться туда из горного района, чтобы заняться земледелием и торговлей и хоть как-то обеспечить себя. Затем наступил разлад в церкви. Прихожане шепотом передавали слухи о том, что преподобный Йоханнес Вандерхооф заключил сделку с дьяволом и принес ему клятву в доме Бога. Его проповеди стали дикими и гротескными, полными зловещих вещей, которых невежественные жители Даальбергена не могли понять. Он переносил их из эпохи страха и суеверий в царство потаенных невидимых духов, и населял их воображение ночными гулями. Один за другим члены конгрегации покидали приход, в то время как старейшины тщетно умоляли Вандерхоофа сменить тему проповедей. Несмотря на то, что старый священник постоянно обещал уступить их просьбам, казалось, он порабощен кем-то более могущественным, кто заставляет пастора выполнять его волю.
Будучи гигантского роста, Йоханнес Вандерхооф отличался слабым и робким характером, так что даже под угрозой отлучения от церкви он продолжал свои нечестивые проповеди до тех пор, пока число его слушателей по воскресным утрам не сократилось до маленькой горстки. Вследствие недостатка средств было признано невозможным пригласить нового пастора, и вскоре редкий селянин отваживался пройти мимо дома приходского священника, примыкающего к церкви. Повсюду царил страх перед теми призрачными демонами, с которыми, очевидно, вступил в союз Вандерхооф.
Мой дядюшка, рассказывал Марк Хейнс, продолжал жить в пасторате, поскольку ни у кого не хватило духу предупредить его, чтобы он покинул его. Никто его больше не видел, но зато по ночам в доме священника были видны лучи, время от времени мелькавшие даже в церкви. Люди шептались о том месте, что регулярно упоминал в своих воскресных утренних проповедях Вандерхооф, не подозревавший о том, что паства больше не слушает его. У него остался только старый церковный сторож, что жил в подвале церкви и продолжал заботиться о пасторе. Фостер совершал еженедельные визиты по оставшимся в деревне лавкам, чтобы закупать провизию. Он уже больше не кланялся всем встречным, но, напротив, казался прибежищем злобы и демонической ненависти.
1 2 3 4 5