), подошел к заколоченной двери и сильным движением оторвал одну, затем другую доску. Потом он дернул дверь, но она открылась легко и мягко. За ней был коридор — точно такая же передняя, как и в его, студента, квартире. Это даже не удивило его. Он шагнул в этот коридор, полуосвещенный падающим из открытой двери комнаты светом, видимо, торшера или настольной лампы. Из комнаты доносилась тихая музыка. Радио, наверно. Студент подошел к дверям, заглянул. Комната была почти такой, как и его, но обставлена несколько иначе. Свет падал от настольной лампы под зеленым абажуром. Она освещала стол, за которым спиной к двери сидел человек точно в таком же синем джинсовом костюме, какой был и на студенте. Фигура, рост, каштановые волосы — все было точно как у студента. «Вот теперь я окончательно сошел с ума, — подумал он, — мне видится мой двойник».
Но человек за столом поднял голову и посмотрел на студента с некоторым удивлением. Это был сын старухи, тот, который был на фотографии в ее развалюхе и на фотографии в этом доме, его живой облик как бы объединил черты обеих фотографий. Правда, человек был без усов. «Вы разве не умерли, не упали с балкона, не покончили самоубийством?» — хотел спросить студент, но ничего не мог сказать, у него будто отнялся язык. Как бы догадываясь о его состоянии, человек широко и по-доброму улыбнулся ему, точно так, как на той фотографии, которую студент увидел в первый раз, когда вошел в квартиру.
— Вы, очевидно, мой сосед и пришли через заколоченную дверь, — как-то очень мягко сказал хозяин этой комнаты, — заглянули, так сказать, на огонек. Я рад, что вы решились, вы ведь по натуре нелюдимый и подозрительный человек.
«Откуда вы знаете?» — хотел сказать студент, но опять не мог выговорить ни слова.
— Не удивляйтесь, — улыбнулся человек в джинсовом костюме. — Я психиатр по своей специальности, а по роду своей работы — физиономист, так что мне достаточно было взглянуть на вас, чтобы определить основные черты вашего характера. Разве я не угадал? Я могу даже проанализировать все поподробнее. Самое трудное для вас — контакт, общение с другими людьми. Вы постоянно опасаетесь, что ход ваших мыслей, строй ваших ощущений никогда не смогут быть доступны другим, и потому видите во всех если и не врагов, то, во всяком случае, чужих и чуждых… И от этого вы крайне подозрительны. Везде вам чудятся козни, ловушки, злые умыслы… Верно?
Студент опять не сказал ни слова, но как-то не очень определенно кивнул.
— А разве моя мама не сказала вам, чтобы вы не подходили к этой двери? - не с укором, а с каким-то скорее любопытством спросил психиатр.
— Это ваша мать? — наконец-то выговорил студент. Он хотел спросить: «Это ваша квартира?»
— Разумеется, — сказал психиатр. — И квартира, которую она сдала вам сегодня, моя. Она мне сказала об этом.
— Но…
— Понимаю, — сказал психиатр. — У вас тысяча вопросов ко мне. Ну, например, почему я сдаю квартиру и, если уж сдаю, почему этим занимается старая больная женщина, а не я, здоровый хлыщ? Так ведь? Это вас интересует? Да вы садитесь, пожалуйста. Радио вам не мешает?
— Нет, но…
— Все просто и все удивительно сложно. Дело в том, что мне с моим положением — вы, разумеется, понимаете, о чем я говорю?.. — Студент, конечно, ничего не понимал, но психиатр продолжал так, будто все было предельно ясно и не требовало никаких объяснений: — …мне неудобно заниматься такими вопросами. Мать оказала мне любезность, дала объявление, ну и все прочее. Не хотите ли выпить коньячку?
Он достал из шкафа дорогой марочный коньяк и рюмку, только одну рюмку.
— Я сам не пью, но всегда держу для гостей. Ведь вы знаете, всегда можно найти выпивку в доме у непьющих людей. Пьющие дома выпивку не держат, — он опять улыбнулся широко и ласково, — вы пейте. Вот вам, пожалуйста, шоколад.
Студент выпил залпом и откусил край шоколадной плитки.
— У меня вообще получилась странная история, — продолжал психиатр. — Квартиру, которую вы теперь снимаете, получил я, а вот эта квартира, в которой мы с вами сейчас сидим, слушаем радио — кстати, оно вам не мешает? — пьем коньяк и так мило беседуем, это квартира моей жены. Бывшей жены, — добавил он с легким вздохом. — Две соседние квартиры оказались у мужа и жены. Разумеется, когда мы получали их, мы еще не были мужем и женой. — Он встал, подошел к окну, задумчиво и долго вглядывался в далекое море, а потом неожиданно продолжил так, как будто студент его о чем-то спросил: — Но это длинная и даже по-своему романтическая история. Ну что же, я могу поделиться с вами. Итак, я получил как ведущий специалист квартиру, ту самую, в которой вы живете. До этого я жил у мамы, вы у нее были, сами видели, какие там условия. И можете себе представить, как я обрадовался, когда вселился в этот дом. Кстати, вы, наверное, уже заметили, что квартира, в которой мы с вами сейчас беседуем, хотя и соседствует с той, но находится не в том доме, а в другом, старом. То есть я хочу сказать, что в этой комнате давно жила моя жена, то есть моя будущая жена, то есть бывшая, то есть, — он улыбнулся, — я совсем запутался, я лишь хотел сказать, что моя жена жила здесь, когда мы еще и не были знакомы. Эти дома имеют разные входы, и, возможно, мы никогда так и не встретились бы, если бы не случай. А случай действительно уникальный. Надо сказать, я тогда сильно увлекался азбукой Морзе. И вот как-то лежу я себе в своей комнате, тренируюсь, выстукивают на стенке. Какие-то стихи. Просто так. И вдруг ясно слышу, что из-за стенки мне отвечают, — можете представить себе такое? Причем следующие строки этого же стихотворения. Я чуть с ума не сошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20