Если бы кто получил, тотчас бы начал хвастаться.
Было без пяти минут восемь, когда они подошли к зданию академии. Открыли тяжелую, массивную дверь, вошли.
Странно! В вестибюле было сумрачно и безлюдно. Они направились к широкой мраморной лестнице. Вдруг остановились, услышав чей-то голос. Кто-то негромко напевал. Звук резонировал в помещении, как в пустой бане:

Фаэтонщик-армянин,
Прокати разок один!

Фейзулла обернулся и увидел того, кто пел. Это был старик сторож. Он тоже заметил их. Перестал петь, шагнул в их сторону:
— Эй, вам кого?
Фейзулла важно протянул сторожу пригласительный билет, который заранее приготовил и держал в руке. Старик даже не взглянул. Только спросил:
— Что это? Фейзулла объяснил:
— Мы на юбилей! — Видя, что сторож недоуменно хлопает глазами, добавил: Разве юбилей не здесь? Юбилей Данте.
Сторож взорвался как граната:
— Вот, вот, каждый день чей-нибудь юбилей!.. Сегодня — Давыдова, завтра Мамедова, потому в магазинах и спичек нет!.. Вчера с рук купил. Пять коробок… по пятнадцать копеек… Это что?!
Фейзулла и Хаджар растерянно смотрели на старика армянина, который изливал им свою душу. Наконец тот сказал:
— Нет, братец, сегодня здесь нет никакого юбилея. Вы ошиблись. Наверное, завтра будет. Завтра приходите.
— Но ведь здесь написано: одиннадцатое мая. Сторож вышел из себя:
— Слушай, что тебе надо от меня?! Какой странный человек! Сказал тебе нет, и все! Здесь никого нет, все разошлись по домам, работа закончилась. И вы идите домой. На мраморной лестнице послышались шаги. Сверху спускался молодой человек в очках.
— В чем дело, дядя Арестакес?
Сторож, нагнувшись, принялся наливать в банку чай из алюминиевого чайника. Он уже снова напевал что-то. Вскинул голову:
— Откуда я знаю? Говорит, пришли на юбилей… Я ему твержу: сегодня нет никакого юбилея. А он спорит со мной.
Молодой человек, подойдя к ним, поздоровался, взял из рук Фейзуллы пригласительный билет, пробежал глазами, улыбнулся:
— Кто-то подшутил над вами, отец. Юбилей Данте отмечали неделю тому назад.
— То есть как?! Но ведь здесь указано — одиннадцатое мая.
— Это кто-то написал рукой. Говорю, подшутили. Ну, всего доброго! — И он ушел. Сторож опять затянул:

Фаэтонщик-армянин,
Прокати разок один!

Они вышли на улицу. Фейзулла не смел взглянуть на Хаджар. Знал: сейчас она разразится бранью, станет поносить его: «Бездарный человек! Глаза бы мои не видели тебя! Я всегда говорила: никто не считает тебя за человека!» Однако жена молчала. Так, молча, они дошли до станции метро.
— Метро, — сказала Хаджар.
— Да, — глухо отозвался Фейзулла.
Он был мрачнее тучи. Неожиданно Хаджар сказала ласково, мягко:
— Может, покатаемся, а, Фейзулла!
Он уже забыл, когда она разговаривала с ним так. Посмотрел на нее.
— Если хочешь… Ты еще не была в метро? После секундной паузы Хаджар ответила:
— Нет, ни разу.
На губах Фейзуллы появилось подобие улыбки.
— О, тогда ты получишь удовольствие! Это сказка. Они вошли в метро. Он бросил в автомат пятачок.
— Иди!
Опустив еще монетку, последовал за женой. Пояснил:
— Если бы я не бросил пятак, ты бы не прошла. Тебя бы стукнуло по ноге.
— Да что ты?!
— Да, да, смотри, Хаджар, а это движущаяся лестница. Она засмеялась:
— Ой, Фейзулла, как интересно!
Восторг жены все больше вдохновлял его. Он, как опытный экскурсовод, показывал ей все в метро, объяснял.
А Хаджар всему удивлялась, все ей нравилось, она охала, ахала.
Завтра, наверное, Хаджар снова будет браниться, ворчать, превращая жизнь Фейзуллы в пытку, но сегодня ей не хотелось обижать его, не хотелось, чтобы он знал, что вот уже два месяца, с тех пор как в Баку открылось метро, она каждое утро ездит на базар этой подземной дорогой.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18