— Нет, я так не ставил вопрос… Может быть, вы справитесь с другими ролями… Но эта роль, по-моему, ваша неудача. Я высказал свое личное мнение.
— Большое спасибо, сынок, да пошлет тебе аллах счастья! Мне нравится твоя смелость, твоя откровенность. Но, честное слово, ведь я тоже ни в чем не виноват. Третьего дня…
Молодой критик перебил его:
— Извините, на улице меня ждут товарищи. До свидания. — Он удалился.
Кябирлинский подошел к большому зеркалу в фойе и долго себя разглядывал.
Эльдар, поднимаясь по лестнице в радиокомитете, встретил Айдына.
— Слышал новость? — спросил тот. — Рена выходит замуж.
Эльдар изменился в лице:
— Врешь.
— Не знаю. Мне так сказали. Будто бы сегодня придут сватать ее.
Эльдар промолчал. Расставшись с Айдыном, поднялся на второй этаж, вошел в одну из пустых комнат, запер дверь на ключ. Прежде всего достал сигарету, дрожащими пальцами зажег спичку, закурил, сделал несколько жадных затяжек, затем поднял телефонную трубку, набрал номер. Услышав частые гудки, положил трубку. Тут же снова поднял ее, снова позвонил. Опять положил, опять поднял, опять набрал номер. После четвертого или пятого раза ему ответили:
— Алло!
— Здравствуй, это я, — сказал он.
— Узнаю.
— Рена, я кое-что слышал…
Она ответила спокойно, даже равнодушно:
— То, что ты слышал, верно. Вечером к нам придут сваты.
Эльдар будто впервые увидел перекосившийся шпингалет оконной рамы, эту трещину в стекле, панораму города за окном: дома, дым, корабли…
Во дворе шофер никак не мог завести «Москвич», мотор выл, словно бормашина, затем умолкал.
Телефонная трубка молчала. В руке Эльдара был карандаш, он писал на листе бумаги, которая лежала на столе: «Эльдар, Эльдар, Эльдар Алескеров. Алескеров. Эльдар, Эльдар, Эльдар».
Рена сказала:
— Почему ты обижаешься на меня, Эльдар? Ты должен помнить наш разговор. Ты же сам заявил, что не собираешься жениться в течение пяти-шести лет. У тебя свои планы — поехать в Москву, учиться, снимать кино. Кто знает, что тебе еще захочется после этого? За это время ты, конечно, забудешь меня. Кто может сказать, что произойдет за шесть долгих лет? А меня сватают из хорошего дома. 1 Парня я знаю. Неплохой человек. И мать говорит: не будь дурой. Вчера я…
Эльдар не стал слушать дальше, положил трубку, вышел из комнаты.
Сиявуша и Джавада пригласили на радио для участия в передаче о новом спектакле.
Записывать их на пленку должен был Эльдар. Он находился в аппаратной, отделенной от студии, в которой уже сидели Джавад и Сиявуш, толстой стеной с большим звуконепроницаемым окном.
Сквозь это окно было хорошо видно все, что происходит в аппаратной, но если бы там выстрелили из пушки, в студию не проникло бы ни звука.
Сиявуш и Джавад тихо разговаривали. Они часто бывали в этой комнате, однако сейчас забыли про один ее секрет. Дело в том, что, если студийный микрофон был включен, каждое слово, произнесенное здесь даже шепотом, передавалось в аппаратную через мощный динамик. Человек в студии думает, что говорит тихо, он не может знать, что в соседней комнате его голос превращается в подобие грома.
Сиявуш и Джавад говорили о театре, постановке, предстоящей премьере. Эльдар, не обращая внимания на их болтовню, занимался своими лентами, бобинами, аппаратом — словом, готовился к записи… — Но вот он невольно стал прислушиваться к разговору, происходящему в студии.
Сиявуш сказал:
— Не может быть! Ты правду говоришь? Неужели он сын Кябирлинского?
— Ах, ты не знал? — ответил Джавад.
— Нет, откуда?.. Ведь это мой студент — Алескеров.
— Теперь будешь знать. Недавно ты в его присутствии обругал Кябирлинского. Старик сильно обиделся на тебя. Они рассмеялись. Сиявуш заметил:
— Кябирлинский — это уникум.
— На днях он поймал меня и начал просить: «Скажи, — говорит, — Сиявушу, пусть не обижает меня». Да, хорошо, что я вспомнил… Я ведь собирался поговорить с тобой. Все забываю. Кябирлинский мечтает о звании. В тот день он поймал меня и говорит: «Скоро мне исполняется шестьдесят лет, скажи Сиявушу, пусть похлопочет о звании для меня».
— А ты бы сказал ему: знал бы лысый средство от плеши — он бы прежде испытал его на себе. Они расхохотались.
— Я так и сказал. Говорю, послушай: «У нас есть такие киты, такие титаны, и те ничего не имеют, а ты о звании мечтаешь!..» Однако шутки в сторону, Сиявуш, жалко его. Пожилой человек, старик… Может, мы так сделаем: соберемся узким кругом и отметим его дату? Вручим грамоту, соберем деньги, купим ему какую-нибудь вазу, вот и все.
— Что ж, это можно, — согласился Сиявуш. — Но ведь ты знаешь, аппетит приходит во время еды. Дашь ему грамоту — придет будет просить: прибавьте зарплату. Прибавишь зарплату — потребует: дайте мне главную роль.
— Нет, он не из таких, — сказал Джавад, — безобидный старикан, не задается, знает свое место. Но ты понял, о чем он грезит?.. Хочет, чтобы мы устроили для него в театре небольшой юбилей. Мечтает созвать родичей и упиться славой.
— Неплохо! Предлагаю образец афиши: «Юбилейный вечер Фейзуллы Кябирлинского! Отрывки из „Гамлета“, „Отелло“, „Невесты огня“. Третий солдат Фортинбраса — Кябирлинский! Четвертый стражник Отелло — Кябирлинский! Второй скелет — Кябирлинский!»
— Вот ты смеешься, Сиявуш, шутишь, а, честное слово, если повесить такую афишу, народ соберется. Кто знает Кябирлинского? Но у негодника громкое имя Фейзулла Кябирлинский!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18