Я должен буду отдать необходимые распоряжения на время моего
отсутствия.
В это время Бронвин неторопливо шла вдоль террасы замка Кулди. Солнце
светило ярко, просушивая землю, на которую целую неделю лил дождь. Птицы
уже начали возвращаться с юга и весело распевали свои песни в
пробуждающемся лесу.
Бронвин остановилась у балюстрады и перегнулась вниз, чтобы заглянуть
в пруд с рыбами. Затем она снова пошла дальше, наслаждаясь теплым
прозрачным воздухом, красивым садом, древним дворцом. Она бездумно
пропускала сквозь пальцы пряди своих волос и медленно шла дальше.
Свадебный кортеж прибыл в горный город Кулди позавчера ночью после
приятного путешествия из столицы Кевина Керней. Поездка длилась целый день
и, несмотря на дождь, была очень веселой. Затем был бал, а на это утро в
честь молодоженов назначена охота. Рано утром она и леди Маргарет
осматривали сады, и Бронвин показывала своей будущей свекрови свои любимые
местечки.
В Кулди было много памятных мест для Бронвин. Здесь она, Аларик,
Кевин и Дункан провели в детстве несколько счастливых лет: леди Вера Мак
Лейн, которая была второй матерью для Бронвин и ее брата, часто привозила
детей Морганов и Мак Лейнов в замок Кулди на лето.
Бронвин вспоминала красивые аллеи в цветущем саду, таком веселом в
это время года. Вспоминала лето, когда Аларик упал с дерева и сломал себе
руку. Как стойко переносил боль ее восьмилетней брат! Она вспоминала
тайные проходы в стенах замка, в которых она и мальчики играли в прятки. И
тихую спокойную часовню, где было похоронена ее мать - Бронвин любила
уединяться там, когда на душе было неспокойно.
Она не помнила свою мать: леди Алиса де Корвин де Морган умерла через
несколько недель после рождения дочери, но в памяти Бронвин были рассказы
леди Веры об этой прекрасной женщине.
Вспоминая о прошлом, Бронвин остановилась на террасе, а затем
решительно зашагала к своим покоям, собираясь взять плащ: она хотела
посетить гробницу своей матери, но в часовне еще холодно и сыро.
Она почти дошла до своих дверей, как вдруг споткнулась, наклонилась,
чтобы потереть ушибленную ногу, и, совершенно неожиданно, услышала женские
голоса, доносившееся из ее покоев.
- Я не могу понять, почему ты так защищаешь ее? - спросила одна
женщина, и Бронвин узнала голос леди Агнессы. Она выпрямилась и осторожно
подошла к двери, поняв, что они говорят о ней.
Другая ответила:
- Конечно, она ведь не такая, как мы.
- Она женщина, как и мы, - запротестовала третья. Второй голос
принадлежал леди Марте, а в третьей женщине можно было безошибочно узнать
леди Элизабет, любимицу Бронвин. - И если они любят друг друга, я не вижу
в этом ничего постыдного.
- Ничего постыдного? - запротестовала Агнесса. - Но она... она...
- Агнесса права, - ровным голосом сказала Марта. - Наследник
герцогства Кассан должен жениться на той, чье происхождение много выше,
чем у дочери...
- Чем у дочери Дерини! - выкрикнула Агнесса.
- Она никогда не знала своей матери, - вмешалась леди Элизабет, - а
ее отец был лордом. Она всего лишь наполовину Дерини.
- И этой половины для меня вполне достаточно! - резко сказала Марта.
- Не говоря уже о ее ужасном брате!
- Она же не виновата в том, каков ее брат, - сказала леди Элизабет
спокойно, но с нажимом. - К тому же, в лорде Аларике нет ничего плохого,
за исключением его могущества. Но он не виноват в своем происхождении, так
же как и его сестра. А если вспомнить, кто сейчас правит Гвинедом...
- Мери Элизабет, ты защищаешь его? - воскликнула Агнесса. - Это
граничит со святотатством!
- Это святотатство, - подтвердила Марта. - И не только. Это
государственная измена...
Бронвин услышала достаточно. С сосущим ощущением в желудке она
спустилась вниз и пошла в направлении дальнего сада.
Рано или поздно что-то вроде этого должно было случиться. Могли
пройти недели, даже месяцы, в течение которых никто не напомнил бы ей о
темном пятне в ее происхождении.
Но затем, когда она стала бы думать, что все забыли о ее
происхождении, что все стали считать ее обычной женщиной, а не чем-то
вроде ведьмы, что-то обязательно ввергло бы ее в бездну мучений. Кто-то
всегда напоминал ей, что она наполовину Дерини, и выворачивал всю правду
так, что она становилась нечистой, безобразной. Почему люди так жестоки?
Люди! - подумала она и горько улыбнулась. Опять она говорит "мы" и
"они". Так случается каждый раз после того, как ей напоминают, что она
Дерини.
Да ведь нет ничего плохого в том, что она Дерини, несмотря на то, что
церковь утверждает обратное. Как сказала Мери Элизабет, никто не
ответственен за обстоятельства своего рождения. А кроме того, она же
никогда не использовала свое могущество.
Да, почти никогда.
Она зябко ссутулилась, сложив руки на груди. Внезапно ей стало
холодно под яркими лучами солнца. Все же она должна признать, что иногда
пользовалась своими способностями, чтобы, когда возникала в этом
необходимость, повысить остроту своих органов чувств. А однажды она
установила мысленную связь с Кевином. Но это было давно. Они были юны и их
страсть к чему-то запретному, необычному превышала страх перед наказанием,
которое должно было последовать, если бы они были уличены.
Иногда они призывала птиц к себе на руки, но она и это делала только
тогда, когда была полностью уверена, что ее никто не видит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80