Да и вы,
епископ, со своими друзьями тоже так решили. Мы надеялись, что, появившись
перед Курией, мы, по крайней мере, перенесем всю тяжесть гнева с ни в чем
не повинного народа на нас.
Его голос становился все тише и тише по мере того, как рассказ
приближался к описанию ужасных событий.
- Наш путь, как и путь всех паломников, лежал через часовню Святого
Торина. Ведь я не мог официально въехать в Джассу как герцог Корвина без
разрешения епископа Кардиеля. А он не дал бы мне разрешения, когда в
городе заседала Курия.
Арлиан заметил:
- Ты недооцениваешь его. Но продолжай.
Морган откашлялся:
- Дункан первым вошел в часовню. Когда он вышел оттуда с эмблемой,
зашел и я. На игле, укрепленной на засове алтарных ворот, была мараша. Вы
знаете, что это такое, епископ?
- Да.
- Я оцарапал руку и почти сразу же потерял сознание, потому что
отрава действует быстро. Придя в себя, я увидел, что нахожусь в плену у
Варина де Грея и дюжины его людей. С ними был и монсеньор Горони. Они
сообщили мне, что епископы решили отдать меня Варину и что Горони здесь
присутствует только для того, чтобы формально принять мою исповедь и дать
отпущение грехов, то есть придать всему этому фарсу подобие законности.
Помолчав, Морган продолжал шепотом:
- Они хотели сжечь меня, Арлиан. Уже и столб был приготовлен. Они и
не думали выслушивать мои оправдания. Однако... однако тогда я этого не
знал.
Он помолчал, сжав губы, проглотил комок в горле.
- Наконец, Варин решил, что со мной пора кончать. Я был совершенно
беспомощен и не мог не только защитить себя, но с трудом заставлял себя
оставаться в сознании. Он сказал, что, хотя жизнь моя проклята, я все же
могу попытаться спасти душу, исповедовавшись Горони. И в эти мгновения
отчаяния я все силы сосредоточил на том, чтобы выиграть время, отсрочить
неминуемую смерть. Ведь чем дольше останусь я жив, тем больше вероятности,
что Дункан найдет меня и придет мне на помощь. Я...
- И ты преклонил колени перед Горони? - сурово спросил Арлиан.
Морган закрыл глаза и кивнул, со стыдом переживая вновь все, что
произошло тогда.
- Я должен был исповедоваться в грехах, которых не совершал, чтобы
отдалить смерть, изобрести новые грехи, чтобы выиграть время...
Арлиан пробормотал:
- Это... это можно понять. И что же ты ему сказал?
Морган покачал головой.
- Я ничего не успел сказать. В тот момент, должно быть, кто-то
услышал мои молитвы. Дункан ввалился в комнату через отверстие в потолке,
и его меч проложил дорогу, сея смерть, к выходу из этой ловушки.
В другой комнате епископ Кардиель напряженно сидел в кресле у окна.
Дункан стоял на коленях перед ним.
Хотя руки Дункана были связаны, он сложил пальцы в молитвенном жесте
и опустил их на подушку второго кресла. Несмотря на низко опущенную
голову, голос Дункана звучал твердо.
Серые глаза Кардиеля, внимательно слушавшего рассказ, старались,
казалось, проникнуть в мозг Дункана.
- Не знаю, сколько человек я убил. Может быть, четверых или пятерых.
Нескольких ранил. Но когда Горони бросился на меня с ножом, я схватил его
и использовал как щит, не думая о том, что он священник. Аларик был совсем
плох. Он убил только одного человека, насколько я знаю, и я должен был
защищать его. Горони был моим заложником, пока я помогал Моргану вырваться
из рук бандитов. И в результате пожара, вспыхнувшего во время битвы,
сгорела часовня.
Кардиель спросил:
- Именно тогда ты обнаружил себя как Дерини?
Дункан кивнул.
- Когда Аларик пытался открыть дверь, оказалось, что она заперта
снаружи по распоряжению Варина. Аларик раньше пользовался своим
могуществом, чтобы открывать замки, но сейчас он был в таком состоянии,
что это было ему не по силам. Так что мне пришлось выбирать: или открыться
в том, что я Дерини, или погибнуть. И я сделал выбор. Я использовал
могущество, чтобы открыть замок и выйти наружу. Горони, увидев это, начал
кричать. За ним о святотатстве и богохульстве завопил Варин.
Когда мы ушли, вспыхнула часовня. Мы ничем не могли помочь, поэтому с
тяжестью в душе вскочили на лошадей и ускакали. Думаю, пожар спас нас от
преследования и смерти. Если бы за нами была погоня, нас обязательно бы
схватили. Аларик был очень слаб.
Дункан опустил голову, закрыл глаза, стараясь изгнать из памяти
ужасные события.
Кардиель покачал головой.
- А что же было дальше? - мягко спросил он.
К концу повествования голос Моргана окреп и приобрел обычные
интонации. Морган взглянул на прелата.
Лицо Арлиана было строгим и замкнутым, но Морган мог почти
поклясться, что на этом красивом лице промелькнуло оживление. Затем взгляд
Арлиана скользнул вниз - на руки, сложенные на коленях, на епископское
кольцо, излучающее свет. Он поднялся и, отвернувшись от Моргана, заговорил
ровно и бесстрастно:
- Аларик, как вы проникли в Джассу? Ваша одежда говорит о том, что вы
раздели двух бедных монахов Томаса. Вы им не причинили вреда, надеюсь?
- Нет, Ваше Преосвященство. Вы найдете их спящими под главным алтарем
собора. К сожалению, это был единственный способ добраться до цели, не
причинив никому вреда. Ручаюсь, что они проснутся в добром здравии и без
всяких неприятных последствий.
- Ясно.
Арлиан задумчиво посмотрел на коленопреклоненного Моргана, затем
заложил руки за спину и отвернулся к окну.
- Я не могу одобрить твои действия, Аларик, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120