— Так вот он, секрет пряников печатных! — воскликнул Рахта. Все любили пряники, но тайна их изготовления зорко охранялась в этих краях. Повезти в Киев на продажу — сколько угодно, пусть едят… Но секрет — наш, никому не скажем!
— Ой, дитятко, если кто узнает, что секрет тебе заветный глупая я, выболтала, ой, убьют меня смертью лютой! — заголосила бабка.
— Ладно, — вздохнул богатырь, — никому не скажу, так и быть…
— Не скажешь?
— Родом клянусь!
— Ой, спасибо тебе, добрый молодец, не погубил бабку старую, глупую…
Слова старухи о возможной расправе над ней были не пустыми страхами. Селение получало стабильный доход от продажи пряников, доход, которого станичники бы лишились, если бы секрет готовки лакомства ушел бы гулять по Руси.
— Спасибо просто не бывает, — сказал Рахта, — будешь сегодня угощать меня со товарищами своими пряниками сладкими!
— Ой, дитятко, для вас и расстаралась, для того и готовилась…
* * *
Надо отметить, что бабка угостила наших героев не только пряниками, уж она-то расстаралась! Чего только не нашли в горшках, вынутых их печи да выложенных на стол дорогие гости. Называется, положила — ну все, что только можно, и мяса и кореньев не пожалела, и гречки вкуснейшей, да все сметаной залила. Сметана запеклась, образовав скусную корочку.
Нойдак чуть не захлебнулся слюной, почуяв такие ароматы. Дернулся к своему горшочку, обжегся, замотал рукой. Рахта покачал головой и не спеша преломил поданный к столу каравай. Бабка и тут расстаралась, испекла хлебушка из белой, чисто пшеничной муки, а не из сурожи, как обычно. И чего она так старалась? Может, действительно решила задобрить Рахту?
Ужин начался и закончился пивом. Впрочем, это было скорее не пиво, а какая-та бражка, уж больно она была крепка да хмельна. Известное дело — каждый варит пиво как умеет. Но Нойдак на этот раз держался молодцом — то бишь на ногах удерживался… Видно, впрок пошли северянину уроки, что от Василька он в Киеве получил!
* * *
Еще один сюрприз — с печи слез, кряхтя, дед — старый-престарый, древний-предревний.
— Ну, чем, внученька, кормить деда будешь? — прошамкал старец.
— Сейчас, деда, сейчас! — засуетилась старушка.
— Это что ж, твой дед? — удивился Рахта.
— Дед, — подтвердил дедуля, — самый что ни на есть настоящий дед!
— А как звать-величать то тебя, дедушко?
— Да так и зови — дед Пильгуй!
— А сколько ж тебе лет, дедуля? — заинтересовался Рахта.
— Я штарый дед, мне — што лет! — заявил Пильгуй с гордостью.
— Странно, у соседки моей тоже дед-сто-лет живет, и тоже Пильгуем зовется, — удивился Сухмат, — и тоже весь день на печи лежит, а слезает только когда ложками за столом застучат.
— Да, бывает, старички соберутся, да хвастают, какими в молодости силачами бывали, — усмехнулся Рахта.
— Да, их послушать… — поддакнул Сухмат.
— А што? — насупился дед Пильгуй.
— Да ты тоже, небось, добрым молодцем был?
— Был…
— А нонче постарел, послабел…
— Ну уж нет! — прошамкал дед назидательно, — Вшя моя шила при мне!
— Это как? — удивился Рахта на немощного деда.
— А так, — сказал Пильгуй, — и шилы моей не убавилось!
— А доказать— показать? — усомнился Сухмат.
— Ох, годы мои древние, — вздохнул Пильгуй, — ну, пошли, не верясшие, покажу…
И дед всамдели поковылял к двери. Богатыри отправились за ним. Последним шел Нойдак, глаза его блестели. Конечно, он повидал уже немало чудес, но и сейчас ему было страшно интересно!
— Вот, зырьте, не верясшие, вот камень немаленький! — старик оперся на валун ростом с человека, — этот камень шо времен молодости моей ждесь штоит, на нем я шилу и меряю!
— Да, камешек что надо! — согласился с уважением в голосе Рахта.
— И ты, дед, что — его? — Сухмат вообще пребывал в полной растерянности.
— Шмотри, внучек, шмотри! — и дед Пильгуй оперся обоими руками о камень, — Шмотри, вот шила моя молодесшкая!
Трое наших героев — Рахта, Сухмат и Нойдак — впились глазами в камень, явно ожидая чуда. Дед продолжал упираться, но ничего не происходило. Камень как стоял, так и продолжал стоять, ни на волосок не двинувшись с места и даже не покачнувшись. Наконец, вздохнув, Пильгуй отнял руки от валуна.
— Вот, убедилишь?
— В чем убедились? — растерянно переспросил Сухмат.
— В том, что вшя шила моя при мне!
— Как это?
— А я и в молодости не мог ни поднять, ни ш мешта шдвинуть этот камушек, — ухмыльнулся дед, — и шейчаш не могу!
Первым понял смысл шутки Сухмат, мгновением позже расхохотался Рахта, а вот Нойдак еще некоторое время растерянно смотрел на друзей, не понимая — чего это они хохочут, может, и ему надо смеяться за компанию? Но в этот момент и до северянина-простачка дошло, что над ним подшутили…
— И все-таки старость — не радость, — сказал Сухмат, когда все четверо возвратились в избу и вновь расселись на лавках за столом, — тебе, поди, еще жевать трудно — без зубов-то? Тебе кто пищу жует? Правнуки?
— Я дед бравый, — рассердился Пильгуй, — хоть и беж жубов, да пока мне чужие без надобношти!
— Так ты что, не жуешь пищу-то? Только кашкой питаешься? — пожалел старика Рахта.
— Что такое — не жую? Я вам вшем докажу и покажу! Вше шьем и шсшую!
— Ну, дед, с камнем ты нас провел, что ни говори, — покачал головой Сухмат, — но как без зубов жевать?
— Вот, не верят штарому Пильгую! — рассердился дед, — но я докажу!
— Давай, доказывай! — подбодрил деда Рахта, явно ожидая очередной шутки.
— Думаешь, шутка?
— Ну, я же вижу, что рот у тебя беззубый, — немного рассердился богатырь, — может, как и отшутишься, не знаю.
— А без шуток? — дед был, однако, еще тот!
— А без шуток не получится, — сказал Рахта спокойно и уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126