Княжич припустился бегом, легко опередив тех, что с мертвыми глазами. «Однако ж, чего стоит от них просто убежать…» — добавил отрок в свою «копилку знаний обо всем».
У Священного Дуба глазам Младояра предстала несколько неожиданная сцена. С одной стороны межи стоял Белый Ведун, осипшим от крика голосом пытавшийся говорить какие-то страшные слова. А с другой стороны, выставив перед собой мечи — его, Млада да Иггельда — стояли двое молодых отцов из Крутена. Ан насколько горожанин на выдумку горазд! В ушах мужей торчала пакля. Сами догадались! А, может, сказку припомнили про каменного великана, коего очаровал волшебным пением сказитель, да только вставили потом чудищу затычки в уши, и кончилось на том власть сладкоголосого…
Но тут из рощи выступили ожившие мертвецы. Завидев бородатого, развернулись — и прямо на него. Белый Ведун опешил, тут бы и взять его, да вонючки, один за другим, спотыкались о межу и падали. Видать — не умели учиться на чужих ошибках. Или им было все равно. Потом вставали, мечи вперед — и на колдуна. Тот, само собой, воспользовался моментом, отбежал подальше, начал выкрикивать какие-то слова, пытаясь переколдовать пустоглазых обратно. Не получилось — ведь под конец внушенья Иггельд повелел вонючкам пропускать все слова бородатого мимо ушей! Младояр, быстро обежал межу, полагая, что теперь колдуну не останется другого выхода, как сбежать. Тут-то его Младояр и достанет! Приладил стрелу, встал поудобней…
Известно, на всякую хитрость найдется другая, еще хитрей. Белый Ведун догадался, видать, что пустоглазам не велено было слушать его. Быстро — а еще старик — подбежав к извечному дубу, спрятался за стволом, так, чтобы его не было видно, сложил ладони вокруг рта — дабы изменить голос — и выкрикнул одно-единственное Слово. И оно дошло до ушей оживших мертвецов — ведь не было видно, что произнес ее бородатый, и голос был иным! Пустоглазы замерли, потом завалились на землю, как подкошенные.
— Чего это он? — спросил Младояр.
— Видать, когда мертвецов оживлял, посеял в их головах Слов Смерти про запас, — объяснил Иггельд, — вот и сгодилось. Кстати, а не проворонили ли мы его?
Младояр рванул вокруг дуба — уже в который раз. Обежал, даже дыхания не сбив. Глаза бегают, на рожице — растерянность.
— Я его тоже не видел! — вздохнул Иггельд, — Кое в чем нам еще далеко до него.
— Что за волшба такая?!
— Причем тут волшба. Он нас с тобой понимает, нашими мыслями жить умеет. Знал, что подивимся действию его слова на пустоглазых, что забудем на миг о нем…
—Эй, Иггельд! — послышалось из лесу, через мгновение оттуда показался горожанин, — Колдун на коне, вон туда проскакал!
— У него и жеребчик наготове был… — кивнул лекарь.
— Догоним?
— Нет, догонять в лесу — пустое, — махнул рукой Иггельд, — надо снова головой поработать.
— Так другой Священной Рощи нет…
— Он в наши замыслы проник, а чем мы хуже? Давай лучше спокойно подумаем, как быть дальше.
— Пока думать будем, колдун в другое княжество ускачет!
— Видишь ли, Млад, — усмехнулся наставник, — это только у нас он — Белый Ведун, поскольку крутенцы его боятся. А теперь, когда он, так сказать, «ожил», — еще пуще бояться станут. А уйди в другое княжество, особенно — подале, где о нем слыхом не слыхали, станет там просто ведуном, каких много…
— И затеряется, мы его так подавно не найдем. Осядет при храме каком — и концов нет!
— Кабы он желал исчезнуть, не стал бы у Священного Дуба красоваться! Нет, Млад, у него в голове замыслы великие, такому в дальнем храме схорониться — все одно, что умереть. Поехали спокойно в Крутен, по дороге все обдумаем. Да и волхвам доложить нужно, что нет сейчас жрецов в Священной Роще, нет и у Дуба Хранителя. Пусть думают, что делать, пусть решают. А заодно — и проклянут Белого Ведуна, божеские законы нарушившего, через пару деньков не станет ему прибежища ни в храмах, ни в избах!
— Как же мы уедем, Священную рощу без охраны бросив?
— Сюда четверо мужей из Крутена приехало. Вот двоих, которые молодые отцы, с собой возьмем, а уж дружкам их придется здесь с мечами походить. Ну, и сам закон знаешь — коли зайдет кто за межу, так Хранителем и станет…
* * *
На обратном пути в город держались двумя группами, но далеко не отдалялись. Молодые горожане теперь смотрелись героями, в глазах — ни тени страха, предвкушали, как тихими ночами будут сказывать и пересказывать родным да соседям приключения в Священной Роще. Столовались вместе. Разумеется, у горожан, не привыкших к походному воздержанию, снеди оставалось еще более чем достаточно. Рыжик, проникшейся симпатией к Младояру, напоследок решил закормить княжича, чуть не в рот совал пироги да мясцо, и копченое, и жареное, и тушеное, и вареное…
Вечером, на этот раз теплым да сухим, Младояр решился поспрашивать наставника на тему скользкую… Старик и юноша сидели по одну сторону костра, молодые отцы — по другую, дровишки потрескивали, о чем беседовали горожане — не слышно, стало быть — и нас не услышат.
— Я понимаю, Игг, что знать мне этого, быть может, и не нужно, и нельзя… Но уж больно интересно! Расскажи, как из мертвецов послушных рабов делают? — скороговоркой выложил княжич.
Старик некоторое время думал, даже пересел чуть подальше от воспитанника, испытующе заглянул в глазки. Младояр взгляд выдержал.
— Вот уж поистине — знание, от которого князьям лучше держаться подальше, — выговорил, наконец, ведун.
— Я не князь, князь мой отец, а наследует — Крут.
— Вспомни, еще недавно ты бы сказал: наследует Крутомил, а случись с ним чего — так Гориполк? Кто знает, что станет через год?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125