Гриша Голуб с командиром ожидали их на прежнем месте, Здесь же были Митя Тарас и Вася Матвеенко.
- Чуть на патруль не нарвались, - тяжела дыша, проговорил Ваня. - Вот это, дядечка Игнат, брюки и рубашка, а это - портянки и галоши. Вот тут хлеб и табак.
- А вот вам пиджак, - подал свою ношу Гена Гуринок. - Извините, если маловат будет.
- Не знаю, как вас и благодарить, мои вы дорогие, - расчувствовался пленный. - Век не забуду. Останусь в живых - верну долг сполна.
Где-то в центре города разгорелась стрельба. Беглец, настороженно прислушиваясь, стал торопливо переодеваться. Ваня помог ему чистыми портянками забинтовать израненные ноги, надел на них галоши и перевязал Шпагатом.
- Оставаться мне здесь опасно, - жадно кусая хлеб, сказал пленный. Надо выбираться из города. Может, проведете меня до леса?
- Можно, - с готовностью согласился Ваня. - Мы в этой стороне города все ходы и выходы назубок знаем.
- Отлично. Только, ребята, всем идти не надо, - пленный повернулся к Ване. - Тебя как зовут?
- Ванькой.
- А тебя?
- Геннадий.
- Вот вы меня и проведете. Договорились?
- Запросто, - ответил за двоих Ваня. - Мы вас самой короткой дорогой выведем...
Из темноты налетел и сиротливо всхлипнул в руинах ветер. Залаяла и сразу же испуганно умолкла собака. Прогрохотал, отдаляясь, поезд. Снова стало тихо.
Ваня шел впереди, старательно вглядываясь в темноту. Изредка он останавливался, прислушиваясь. И тогда те, что шли сзади, застывали на месте.
Выбрались на окраину города и долго шли полем, держась подальше от шоссе, по которому, распарывая светом фар темноту, ползли машины. Возле ручья, журчавшего в низине, беглец остановился. Пройдя к воде, он лег на живот и долго, захлебываясь, пил.
Подвернув штанины, Ваня первый перешел на другой берег. Обошел загадочно темневшие кусты и остановился.
Впереди чернел лес.
- Пришли, - тихо сказал Ваня. - Теперь сами смотрите, куда вам надо.
Пленный по очереди обнял их здоровой рукой, расцеловал и исчез в темноте.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Николай Яковлевич стоял у забора под липой и смотрел на улицу. Вершины деревьев уже были освещены первыми лучами утреннего солнца. Прыгали, перелетали с ветки на ветку, поминутно начинали драку между собой крикливые воробьи. Капли росы, сбитые крыльями, падали вниз. Одна из них угодила Николаю Яковлевичу за воротник. Он знобко передернул плечами и пошел по влажной тропинке к хате, стоявшей в глубине яблоневого сада.
В комнате Николай Яковлевич сел за стол, подпер кулаком подбородок и, глядя а окно, задумался. Скоро надвинется осень, а у жены нет ни продуктов, ни дров на зиму. Как там Зина перебивается сейчас? Здорова ли дочь? Живут в одном городе, а уже месяц не виделись. Конспирация. Неделю назад едва не попал в лапы гитлеровцев. Хорошо, что на явочной квартире был запасной выход в сад. Все время в напряжении. Надо как-то легализоваться. Может, пойти на работу под чужой фамилией? Снова под чужой фамилией? Он, Нагибин, начинает забывать свое настоящее имя. Товарищи называют его по кличке "Смелый". Так надо.
В окно осторожно постучали. Николай Яковлевич встал со скамьи, нащупал в кармане пистолет, вышел в сени.
- Кто?
- Вы не продаете яблоки?
- Нет, но угостить доброго человека могу.
- Спасибо, не откажусь.
Нагибин отодвинул задвижку. В сени прошмыгнул невысокий чернявый парень в сером пиджаке. Из-под расстегнутого воротника рубашки выглядывали синие полоски тельняшки. Николай Яковлевич закрыл за ним двери и вошел в комнату.
- Доброе утро. Разрешите пришвартоваться к вашей гавани, - бодро сказал гость и присел к столу.
- Здорово, Федя, - тоном упрека сказал Нагибин. - А я уже заждался. Даже на улицу выходил. Что нового?
- Форменный порядок, товарищ Смелый, - сдержанно усмехнулся гость. Задание выполнено. По-флотски сработано. Комарик носа не подточит. Эшелон гробанулся на двадцатой миле от города.
- Прекрасно, Федя! - повеселел Николай Яковлевич. - Что еще?
Федя Механчук сдвинул кепку на затылок, вытащил пачку немецких сигарет, закурил. Пыхнув дымом, нерешительно посмотрел на Нагибина.
- Тут дело вот какое, товарищ Смелый. - Механчук придвинул к себе консервную банку, приспособленную под пепельницу. - Знаете, я познакомился с интересными париями. Отчаюги - свет не видел!
- Кто такие? - сразу же насторожился Николай Яковлевич.
- Салаги еще. Сколотили свою группу. И знаете, что делают? Охотятся на эсэсовцев, временами на склады налеты устраивают. Полная самодеятельность. Стихия. Дисциплины и не нюхали.
- Кто у них главный?
- Андрей Рогуля. По кличке - Цапля.
- Так, говоришь, ребята ничего? А дисциплины никакой? - Николай Яковлевич в раздумье потер ладонью тяжелый подбородок. - Н-да-а... А ведь не за понюшку табаку пропадут, горячие головы...
- Как нечего делать! - согласился Механчук.
- Ты с ними беседовал?
- Два часа баланду травил... Даже язык намозолил, - махнул рукой Федя. - Я им втолковывал, как нужно бороться, как себя вести с немцами. Слушали очень даже внимательно. А потом, когда я прощальный гудок давал...
- Что, что?
- Ну, когда я прощался с ними, потребовали, чтобы я вас к ним привел.
- Интересная петрушка! - нахмурился Николай Яковлевич. - А они откуда меня знают?
- Сказали, что слухом земля полнится, - замялся Механчук.
- Скверные слухи, Федя. Выходит, конспирация наша ни к черту не годится. - Николай Яковлевич поднялся, подошел к окну, задумался. - Видимо, придется брать ребят под свою опеку. Иначе пропадут, буйные головушки... Когда они хотят встретиться?
- Сегодня вечером.
- Хорошо, я пойду к ним...
Когда стемнело, Николай Яковлевич направился по указанному Федей адресу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58