VadikV


20
Александр Иванович Купр
ин: «Штабс-капитан Рыбников»



Александр Иванович Куприн
Штабс-капитан Рыбников




««А. И. Куприн. Избранные сочинения»»: «Художественная литература
»; Москва; 1985

Аннотация

Александр Иванович Куприн Ц р
усский прозаик, один из самых известных писателей начала ХХ века. Соврем
енники называли его «русским Мопассаном» за умение создавать увлекате
льные сюжеты и точно описывать характеры персонажей и бытовые детали. Ку
прин Ц признанный мастер короткого рассказа и автор замечательных пов
естей, он легко может увлечь читателя и заставить его с интересом следит
ь за судьбой героев.

Александр Куприн
Штабс-капитан Рыбников

1

В тот день, когда ужасный разгром русского флота у острова Цусима прибли
жался к концу и когда об этом кровавом торжестве японцев проносились по
Европе лишь первые, тревожные, глухие вести, Ц в этот самый день штабс-ка
питан Рыбников, живший в безыменном переулке на Песках, получил следующу
ю телеграмму из Иркутска:
«Вышлите немедленно листы следите за больным уплатите расходы».
Штабс-капитан Рыбников тотчас же заявил своей квартирной хозяйке, что д
ела вызывают его на день Ц на два из Петербурга и чтобы поэтому она не бес
покоилась его отсутствием. Затем он оделся, вышел из дому и больше уж нико
гда туда не возвращался.
И только спустя пять дней хозяйку вызвали в полицию для снятия показаний
об ее пропавшем жильце. Честная, толстая, сорокапятилетняя женщина, вдов
а консисторского чиновника, чистосердечно рассказала все, что ей было из
вестно: жилец ее был человек тихий, бедный, глуповатый, умеренный в еде, ве
жливый; не пил, не курил, редко выходил из дому и у себя никого не принимал.

Больше она ничего не могла сказать, несмотря на весь свой почтительный у
жас перед жандармским ротмистром, который зверски шевелил пышными поду
сниками и за скверным словом в карман не лазил.
В этот-то пятидневный промежуток времени штабс-капитан Рыбников обегал
и объездил весь Петербург. Повсюду: на улицах, в ресторанах, в театрах, в ва
гонах конок, на вокзалах появлялся этот маленький, черномазый, хромой оф
ицер, странно болтливый, растрепанный и не особенно трезвый, одетый в общ
еармейский мундир со сплошь красным воротником Ц настоящий тип госпит
альной, военно-канцелярской или интендантской крысы. Он являлся также п
о нескольку раз в главный штаб, в комитет о раненых, в полицейские участки
, в комендантское управление, в управление казачьих войск и еще в десятки
присутственных мест и управлений, раздражая служащих своими бестолков
ыми жалобами и претензиями, своим унизительным попрошайничеством, арме
йской грубостью и крикливым патриотизмом. Все уже знали наизусть, что он
служил в корпусном обозе, под Ляояном контужен в голову, а при Мукденском
отступлении ранен в ногу. Почему он, черт меня возьми, до сих пор не получа
ет пособия?! Отчего ему не выдают до сих пор суточных и прогонных? А жалова
нье за два прошлых месяца? Абсолютно он готов пролить последнюю, черт ее п
обери, каплю крови за царя, престол и отечество, и он сейчас же вернется на
Дальний Восток, как только заживет его раненая нога. Но Ц сто чертей! Ц п
роклятая нога не хочет заживать… Вообразите себе Ц нагноение! Да вот, по
смотрите сами. Ц И он ставил больную ногу на стул и уже с готовностью зас
учивал кверху панталоны, но всякий раз его останавливали с брезгливой и
сострадательной стыдливостью. Его суетливая и нервная развязность, его
запуганность, странно граничившая с наглостью, его глупость и привязчив
ое, праздное любопытство выводили из себя людей, занятых важной и страшн
о ответственной бумажной работой.
Напрасно ему объясняли со всевозможной кротостью, что он обращается в не
подлежащее место, что ему надобно направиться туда-то, что следует предс
тавить такие-то и такие-то бумаги, что его известят о результате, Ц он нич
его, решительно ничего не понимал. Но и очень сердиться на него было невоз
можно: так он был беззащитен, пуглив и наивен и, если его с досадой обрывал
и, он только улыбался, обнажая десны с идиотским видом, торопливо и многок
ратно кланялся и потирал смущенно руки. Или вдруг произносил заискивающ
им хриплым голосом:
Ц Пожалуйста… не одолжите ли папиросочку? Смерть покурить хочется, а па
пирос купить не на что. Яко наг, яко благ… Бедность, как говорится, не порок,
но большое свинство.
Этим он обезоруживал самых придирчивых и мрачных чиновников. Ему давали
папироску и позволяли присесть у краешка стола. Против воли и, конечно, не
брежно ему даже отвечали на его назойливые расспросы о течении поенных с
обытий. Было, впрочем, много трогательного, детски искреннего в том болез
ненном любопытстве, с которым этот несчастный, замурзанный, обнищавший р
аненый армеец следит за войной. Просто-напросто, по-человечеству, хотело
сь его успокоить, осведомить и ободрить, и оттого с ним говорили откровен
нее, чем с другими.
Интерес его ко всему, что касалось русско-японских событий, простирался
до того, что в то время, когда для него наводили какую-нибудь путаную дело
вую справку, он слонялся из комнаты в комнату, от стола к столу, и как тольк
о улавливал где-нибудь два слова о войне, то сейчас же подходил и прислуши
вался с своей обычной напряженной и глуповатой улыбкой.
Когда он наконец уходил, то оставлял по себе вместе с чувством облегчени
я какое-то смутное, тяжелое и тревожное сожаление.
1 2 3