Я отл
ично знал, что не о такой профессии они мечтали подростками. Я мог ленитьс
я на уроках, но дураком не был.
В тот период я крутил, наверное, с десятком девиц Ц в «Лерое» всегда много
юбок. Большинство романов скоро забылись Ц я использовал женщин и позв
олял использовать себя без малейшего сердечного трепета. Лишь связь с де
вушкой по имени Люси продлилась дольше двух месяцев, и незадолго до неми
нуемого разрыва я даже начал думать, что влюблен в нее. Она была студентко
й университета Северной Каролины в Уилмингтоне, на год старше меня, и пос
ле выпуска желала работать в Нью-Йорке.
Ц Ты мне небезразличен, Ц сказала Люси в нашу последнюю ночь. Ц Но у нас
с тобой разные цели. Ты способен на многое, но по какой-то причине тебя уст
раивает тупо дрейфовать. Ц После паузы она продолжила: Ц И потом, я даже
не знаю, как ты ко мне на самом деле относишься.
Возразить было нечего Ц Люси была права. Вскоре она улетела, не утруждая
себя прощанием. Через год я ей позвонил, выпросив телефон у ее родителей. М
ы говорили минут двадцать. Люси сообщила, что обручилась с поверенным и ч
то свадьба в июне.
Телефонный разговор задел меня сильнее, чем я ожидал. Я позвонил Люси как
раз в тот день, когда меня в очередной раз уволили, и я пошел утешаться в «Л
ерой», где отиралась все та же компания лузеров. Я вдруг почувствовал, что
не хочу терять еще один вечер, притворяясь, что все у меня в жизни хорошо. Я
купил упаковку пива и пошел на пляж. Впервые за много лет я серьезно задум
ался, как жить дальше, и даже засомневался, не стоило ли последовать совет
у отца и поступить хоть в двухлетний колледж, однако я настолько отошел о
т школы и учебы вообще, что идея показалась мне нелепой и чуждой. Зовите эт
о удачей или роковым стечением обстоятельств, но как раз в эту минуту мим
о пробежали два морских пехотинца, молодые, подтянутые, приятно уверенны
е в себе. Если они так могут, сказал я себе, то и я смогу.
Я обдумывал все это пару дней и наконец поставил папу в известность о сво
ем решении (не то чтобы обсудил с ним свои планы Ц к тому времени мы уже не
разговаривали). Вечером я зашел в кухню: папа, как обычно, сидел за столом,
Ц и вдруг увидел отца словно впервые. От его шевелюры мало что осталось, р
едкие волосы, сохранившиеся над ушами, заметно серебрились. Он скоро дол
жен был пойти на пенсию, и меня больно кольнула мысль, что я не имею права п
одвести отца после всего, что он для меня сделал.
Вот так я пошел в армию. Сначала хотел поступить в морскую пехоту, потому ч
то именно морпехов знал лучше всего Ц в Райтсвилл-Бич яблоку негде было
упасть от стриженых здоровяков с базы Л ежен или с Черри-Пойнт, однако, ко
гда пришло время, выбрал армию. Я глубокомысленно рассуждал, что автомат
мне все равно дадут, но в дело вмешался случай: когда я явился на пункт вер
бовки новобранцев в морскую пехоту, оказалось, что офицер ушел на обед, а е
го коллега, ведавший набором в армию (его офис располагался на той же улиц
е, почти напротив), оказался на месте. Мое решение было скорее спонтанным,
чем обдуманным, но я лихо расписался на пунктирной линии четырехлетнего
контракта. Прощаясь, офицер похлопал меня по спине и поздравил, и я, идя к д
вери, с любопытством соображал, во что, собственно, ввязался. Это произошл
о в конце 1997 года, и было мне двадцать лет.
Тренировочный лагерь для новобранцев в Форт-Беннинге оказался именно т
акой дырой, как я и представлял. Весь уклад, казалось, призван был унизить
нас и промыть мозги, дабы мы беспрекословно подчинялись приказам, какими
бы идиотскими они ни казались. Но я адаптировался быстрее, чем многие. Про
йдя лагерное чистилище, я выбрал пехоту, и следующие несколько месяцев м
ы провели на военных учениях в Луизиане и старом добром Форт-Брэгге, где и
зучали самые эффективные способы убивать людей и ломать вещи. Через неко
торое время мою часть в составе Первой пехотной дивизии послали в Герман
ию. Я ни слова не знал по-немецки, но это мне не мешало: практически все, с ке
м приходилось иметь дело, говорили по-английски. Сперва было легко, потом
началась армейская жизнь. Я провел семь препаршивых месяцев на Балканах
Ц сперва в Македонии в 1999-м, затем в Косово, где оставался до конца весны 2000 г
ода. Платили нам скудно, но, учитывая отсутствие расходов на квартплату, е
ду и вообще что-либо, на что мне захотелось бы расходовать полученные чек
и, на моей карточке скопилась кое-какая сумма Ц не много, но достаточно.
Первый отпуск я провел дома, заскучав до полного озверения. Второй отпус
к провел в Лас-Вегасе: там вырос один из моих приятелей, и мы втроем разнес
ли квартиру его родителей. В Beгace я спустил большую часть своих сбережений.
Третий отпуск я решил снова провести дома, нуждаясь в каком-то перерыве п
осле Косово и надеясь, что привычная скука окажется целительной. По прич
ине значительной удаленности мы с отцом редко перезванивались, однако п
апа регулярно писал мне письма, причем на конверте неизменно красовался
почтовый штемпель с первым числом каждого месяца. Папины письма не были
похожи на те, что получали мои товарищи от матерей, сестер или жен: ничего
задушевно-сентиментального, ничего, позволяющего предположить, что оте
ц по мне скучает, и ни единого слова о монетах. Папа писал о переменах в наш
ем районе, в основном о погоде. Когда в письме с Балкан я описал неслабую п
еределку со стрельбой, в которой мы побывали, папа ответил что-то вроде «р
ад, что ты, сынок, выжил», но и только. По тщательному подбору фраз я понял Ц
отец не хочет слышать об опасных вещах, которыми занимаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13