Лицо сделалось пустым и холодным. Она была мертва.
Джустина заплакала. Она обняла девочку, укачивая ее, словно надеясь,
что та вот-вот оживет.
- Опусти ее! - воскликнул я. - Опусти ее!
- Но...
- Черт возьми, мы немедленно сматываемся отсюда! - я чувствовал, как
меня охватывает паника. - Мы должны убираться отсюда, даже если для этого
мне придется ползти на четвереньках!
Но было поздно.
Джустина странно, с мольбой поглядела на меня... и тут ее вырвало.
Она затряслась, зашаталась и уже через несколько секунд, не в силах
удержаться на ногах, упала на землю.
Я лежал и беспомощно на нее глядел. Я ощущал каждую ее судорогу как
свою собственную. Как и все остальные, она быстро превращалась из человека
в измученное болью животное. Мысль эта как ножом резанула меня по сердцу:
я молил бога даровать Джустине быструю и легкую смерть.
Я подполз к ней и попытался обнять. Но конвульсии были так сильны,
что я не мог ее удержать. Весь парк стал всего лишь фоном этой моей
трагедии. Краем глаза я видел, как все новые и новые жертвы, сраженные
страшным недугом, падали на траву, как в панике метались остальные... Но
все это ничуть меня не волновало.
Все не имело никакого смысла, кроме того, что Джустина умирала.
Обычный осенний день, солнце, все так же безмятежно глядевшее с небес,
подернутых легкой дымкой облаков. Но мир внизу превратился в сплошной
кошмар. Тонкая пелена человеческой цивилизации, человеческой гордости
рассеялась, словно дым. И мы, все человечество, предстали такими же
жалкими и несчастными, как обитатели муравейника, отравленного садовником,
о существовании которого муравьи раньше даже и не подозревали. Но в этот
момент я был слишком слаб, чтобы глубоко задумываться над вопросами типа
"как?" и "почему?". Все не имело никакого смысла, кроме того, что Джустина
умирала.
Я смотрел на нее, и время тоже стало пустым звуком. Секунды тянулись,
как минуты. Минуты превратились в дни. Сама вечность оставляла свои следы
гримасами боли, искажавшими лицо Джустины...
На несколько минут она пришла в сознание и даже сумела сказать
несколько слов.
- Уходи... - прошептала она и тут же снова зашлась в приступе
неудержимого кашля. - Ну пожалуйста... пожалуйста, уходи... милый... Не
хочу, чтобы ты видел меня такой...
Бессмысленно. Я не мог бы сдвинуться с места, даже если бы и хотел. У
меня не оставалось сил. Только ужас и горе.
Она умерла не как девочка. Не тихо и спокойно. Она умерла во время
очередного приступа конвульсий. Ее тело внезапно застыло, мышцы
расслабились. Она лежала жалкая и неловкая, словно поваленная причудливая
авангардистская скульптура.
Я смотрел на ее лицо, вспоминая, как она улыбалась, как ее глаза
светились радостью и любовью. То, другое выражение, которое теперь на нем
застыло, не могло, не должно было принадлежать человеку.
Я видел слишком много. Даже если бы я и не был очень слаб после
перенесенной операции, я, как мне казалось, перенес за это утро больше,
нежели может выдержать человек, не сойдя при этом с ума. Все так же ярко
светило солнце, но вокруг меня медленно и неотвратимо сжимался черный
круг. Он смыкался, а я даже и не думал сопротивляться. Я только молил
господа, чтобы эта тьма оказалась беспросветной, чтобы она принесла с
собой дар полного забвения.
Но мне было не суждено получить этот дар. Я провалялся без сознания
всего каких-то девять или десять часов. А придя в себя, первым делом
почувствовал жуткий холод и боль в животе, там, где после операции остался
шрам. Я открыл глаза. Солнце клонилось к горизонту, и по всему парку
лежали причудливые тени.
Я слышал чьи-то голоса. На какой-то сладостный миг я был уверен, что
только что проснулся после страшного и удивительного сна и что мир
по-прежнему цел и невредим. Но потом я увидел Джустину, и кошмар
превратился в реальность.
И тем не менее я все еще слышал голоса. Я сел... слишком внезапно, и
боль заплясала у меня в животе и в груди... Я подумал даже, что сейчас
снова потеряю сознание. Но потом она стихла, и я заметил неподалеку джип.
Около него стоял солдат. Он, похоже, считал трупы. Мы заметили друг друга
практически одновременно. Голоса, которые я слышал, доносились из
работавшего в джипе радио.
Я встал и нетвердой походкой двинулся к машине. Солдат глядел на
меня, как на привидение.
- Боже праведный! Ты выжил!
- Выжил, но что это было? - хрипло спросил я. - Я выжил, но предпочел
бы умереть...
- Со временем ты, вероятно, будешь думать иначе, - он, похоже, хотел
меня утешить.
- Думаешь? Моя жена умерла у меня на глазах.
- Правда?.. Знаешь, что я тебе скажу, приятель, у меня самого в
Лондоне жена и пара ребятишек, и я даже не хочу о них думать... Атомная
бомба, около полудня... понимаешь?
Я тупо оглядел заваленный трупами парк.
- Как... как это могло случиться?
- Диверсия. Сразу в тридцати городах, или около того. Какие-то
мерзавцы распылили тут эту дрянь.
- Какую дрянь?
- Микробы. Биологическое оружие, - он криво усмехнулся. - Эти
несчастные стали жертвами модифицированного ботулизма... В разных местах
они использовали разные виды инфекций...
Я глядел на него, пытаясь понять, что к чему.
- Значит, началась война? - спросил я наконец,
- Ты долго спал, старина, - он громко и горько рассмеялся. - Война
уже практически закончилась. Как только мы поняли, что стали объектом
нападения, мы сами перешли в атаку.
1 2 3 4 5