Конечно, не совсем ясно, на какие деньги теперь жить, однако раз есть где ночевать, остальное как-нибудь уладится.
Ее шеф, попросту говоря, порядочный враль и бессовестно обманывал клиентов. От этого попахивало нехорошим душком, и сначала Такако отнеслась ко всему с некоторой неприязнью. А попала она сюда так: студентка из параллельной группы, работавшая здесь до нее, по каким-то причинам попросила отпуск на три месяца, и Такако взялась ее заместить.
На улице был сильный ветер – что называется, «весенний ветродуй». Квартал холмистый, здание стоит на вершине, даже из окна первого этажа видно, что небо над Токио в желтом песке и пыли. Этот песок намели с материка весенние ветра. И пожелтело токийское небо, городские пейзажи истаяли в тучах песчаной пыли.
Старик явился в контору как раз весной. Это было во второй половине дня. В дверь нужно звонить, но он тихонько постучал. Такако выглянула, не снимая цепочки, и увидела его.
На посетителе была белая рубашка, галстук, темно-синий пиджак – в общем, одет неожиданно по-молодежному, но по дороге синий пиджак запылился и помялся, галстук наполовину распустился, то ли из-за ветра, то ли был слишком тугим, – в общем, старик выглядел довольно-таки жалко.
– Я, знаете ли, издалека… – На лице его появилась смущенная, заискивающая улыбка. Словно он старался угодить ей.
Однако, когда он заговорил о своем деле, Такако уже и не знала, как его остановить.
– Я хочу купить квартиру. Видите ли, у меня сын учится в Токийском университете, на третьем курсе медицинского факультета. Все требует: купи да купи. Сердится.
По его выговору Такако поняла, что он уроженец префектуры Айти.
– Не купишь, говорит, квартиру, учиться не смогу. Сейчас-то он живет в Ногате, до университета час езды. Уж на третьем курсе, и ученье трудное, времени не хватает. Надо, говорит, поближе к университету…
Такако даже стало неприятно. Похоже, старик на седьмом небе от счастья, что сын учится на медицинском, просто готов плясать под его дудку. Подумаешь, медицинский. Что ж, надо теперь в ножки ему кланяться? Такако почувствовала жалость к старику.
– Сначала-то я его не слушал, а вот на Новый год он опять: «Купишь или нет, видишь – заниматься не могу». Ох, рассердился, давай все швырять, да со второго этажа. Ну раз он и учиться не может, прямо до слез доходит, как тут не уступить, жалко его. Вот и приехал к вам.
Старик непременно хотел купить квартиру. И говорил униженно, сутулился, как проситель.
Как бы его отговорить от этой затеи? Такако не хотелось, чтобы его надули. Судя по всему, ничего он в таких куплях-продажах не понимает. Вид жалкий, глаза на мокром месте. Наверняка только что сын распекал его на чем свет стоит. На ногах едва держится, видно, на горку эту не на такси поднимался, шел, обдуваемый ветрами.
– Знаете, я здесь просто подрабатываю и ничего ответить вам не могу, – сказала Такако.
– Ах вот как? – удивился старик. И бросил на нее недоверчивый взгляд. Дескать, ну и что? Раз служишь тут, должна знать, есть квартиры или нет.
– Да нет, не знаю. Я ведь просто у телефона дежурю.
– У телефона?
– Ну да, пока шефа нет. Я тоже студентка, учусь…
– Тоже на медицинском?
– Нет, на филологическом. Но мне кажется, квартира стоит так дорого…
– А мой на медицинском.
Выражение его взгляда изменилось. Такако тут же заметила это. В глазах его появилась снисходительность. Ее это несколько покоробило – она хотела добра, а ей за это платят пренебрежением…
Он явился и на следующий день. Накануне оставил визитную карточку – хотел непременно встретиться с шефом. Эндо в этот день принимал посетителей. День был ветреный, как и предыдущий, в воздухе танцевали желтые песчинки. Старик опять был в своем потертом костюме.
Он опять завел разговор о том, что ему нужна квартира. Сын то плачет, то сердится; видно, старику и в голову не приходило, что так по-детски капризничать сыну должно быть попросту стыдно. Он, пожалуй, рассказывал об этом даже с некоторым бахвальством. Может, он считает, что раз сын учится на третьем курсе, то ему все можно? Наверное, единственный сын, и родился, когда отец уже был в летах, вот он его и балует. Такако вдруг подумала, что ей, пожалуй, не хотелось бы попасть к такому врачу, доверить ему свою жизнь. В этот момент она совсем забыла о том, что говорил про ее своеволие собственный отец.
А дальше все переменилось в мгновение ока – старик стал полностью распоряжаться Такако. У дежурной по телефону внезапно оказалась масса дел.
Она судила по внешнему виду, вот и решила, что он беден, принижен и простодушен. Все это было ошибкой. Он не был ни беден, ни принижен, ни простодушен. Просто безгранично любил сына. И не замечал, что даже в глазах юной Такако любовь эта выглядит жалкой и унизительной.
Старик потребовал, чтобы была подыскана просторная и самая светлая комната, выходящая на солнечную сторону. Выяснилось, что есть именно такая, но люди, живущие там, должны освободить ее только в июне; тогда он решил сделать все, чтобы выселить их как можно скорее. В итоге сорокалетние супруги – нынешние хозяева квартиры – должны были выехать не в июне, а в середине текущего месяца, за это старик возмещал им расходы по переезду. Обе стороны начали осторожные переговоры.
Эндо подначивал и тех и других.
Выражение покорности исчезло с лица старика, напротив, теперь он каждый день являлся в контору, всем своим видом выражая явное недоверие. Для него никак невозможно было ждать три месяца до июня. Прошла неделя, и сделка состоялась – комната освобождалась в конце марта. Такако не очень разбиралась в деловых вопросах, но, по всей вероятности, были еще какие-то закулисные интриги.
1 2 3 4