— Почему вы так назойливо преследуете меня?
— Потому что мне нужно вам кое-что сказать.
— Только не сейчас. Эмили может вернуться в любую минуту.
— Я не знаю, какие дьявольские планы вы строите на этот раз, но вы лучше все-таки прекратите играть в кошки-мышки с моей сестрой. Оставьте ее в покое, вы уже достаточно ей навредили.
В горле у меня пересохло. Я ухватилась за ручку двери, чтобы удержаться на ногах.
— Марина — вполне взрослая женщина. Она может сама о себе позаботиться.
— Как раз этого она и не может, — загремел Финн. — Уж вам-то отлично известно, что она на грани, А о Хэмише вы думали когда-нибудь?
— С чего бы это я стал о нем думатъ?
— А об Эмили?
— Эмили вы оставьте. Это моя проблема. Право же, вы должны чаще бывать у нас, Финн. Ваше присутствие очищает воздух.
— Гнусная тварь! — заорал Финн. — Опять за старое принялся?
— Ситуация несколько осложнилась, доктор, но вообще-то вы правильно представляете себе положение вещей.
— А вы знаете, что я могу заявить на вас в полицию? — сказал Финн.
Рори окончательно вышел из себя. Он был бледен как смерть, глаза его сверкали.
— Не посмеете, — прошипел он. — Вашему семейству придется от этого не лучше, чем моему.
— Мне плевать.
Они стояли так близко друг к другу, что их разъяренные лица почти что соприкасались.
Вдруг Рори впал в бешенство. Выкрикивая ругательства, он схватил Финна за горло. Казалось, еще секунда, и Финну придет конец. Но в следующее мгновение Рори был уже на полу, сраженный сокрушительным ударом в челюсть, а Финн, сжав кулаки, готовился размозжить ему голову.
— Нет! — закричала я. — Нет! Не троньте его!
Финн стремительно обернулся, его глаза горели.
— Это только начало, Рори, — сказал он. — В следующий раз я обойдусь с вами покруче.
Он вышел.
— С тобой все в порядке? — спросила я Рори.
— Со мной все замечательно. Обожаю Рождество, а ты? Оно будит в нас склонность к театральности.
Мне было не до шуток.
— Ты, конечно, скажешь мне сейчас, что все его слова — бред, что в его обвинениях нет ни слова правды.
Рори налил себе стакан, выпил залпом и с размаху опустил его на стол.
— А ты что думаешь, Эмили? Ведь только это и имеет значение.
— Ничего я не думаю. — Я кусала себе губы, чтобы удержаться от слез. — Я знаю только, что ты не спишь со мной уже третий месяц и это сводит меня с ума. А тут еще является Финн, и все это одно к одному.
Взяв со стола ружье, Рори рассматривал его.
— Значит, свой рацион ты недополучила, — сказал он тихо.
— Убери ружье.
— Тебе страшно? Бедная Эмили!
Он поднял ружье. Палец его был на курке.
— Нет! — вскрикнула я.
Он целился вверх. Раздался негромкий взрыв, звон разбитого стекла, и студия погрузилась во мрак. В следующее мгновение я оказалась распростертой на ковре, задыхаясь под тяжестью его тела. Рори с такой силой прижался губами к моим губам, что у меня лязгнули зубы. Я бессильно сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть его.
— Нет, Рори, нет, — кричала я.
— Ты этого хотела. Так получай же, черт тебя возьми.
В несколько секунд все было кончено. Я лежала на полу, перекатываясь с боку на бок и зажав себе рот руками. Мне казалось, что от сдерживаемых рыданий у меня разорвутся легкие.
Рори включил боковое освещение, направив мне свет прямо в глаза.
— Ты же этого хотела. Чем ты теперь недовольна?
Я тупо глядела на него, чувствуя, как слезы медленно катятся у меня по лицу.
— Ты же ненавидишь меня, — прошептала я, — люто ненавидишь.
— Ненавижу, — подтвердил он, — ненавижу твою бесхребетность.
Он вдруг обнял меня и притянул к себе. Я отстранилась.
— О Эмили, Эмили, — проговорил он. — Я сам несчастлив и тебе принес только несчастье. Прости меня, я не знаю, что на меня находит.
Облизнув языком пересохшие губы, я ощутила на них вкус запекшейся крови. Я должна была бы постараться утешить его, выяснить, что вызывало у него эти приступы беспредельной, бесконтрольной ярости.
Но у меня не было сил. Не сказав ни слова, я оттолкнула его, встала и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Глава 16
Оглядываясь назад на самые тяжелые периоды своей жизни, люди, к счастью, легко забывают неприятные детали. Наш брак вступил в критическую стадию. Рождество мы как-то пережили и следующий месяц тоже. Мы почти не разговаривали друг с другом, зализывая свои раны, но на людях все еще создавали видимость благополучия. Я все время собиралась уехать, но никак не могла решиться. Несмотря ни на что, я все еще любила Рори.
В феврале выпал снег, превративший остров в волшебный мир.
Лодыжка у Коко зажила, и она решила отпраздновать день рождения Бастера. Рори поехал в Глазго запастись красками, но должен был вернуться на следующий день к завтраку.
Мне приснился ужасный кошмар: Марина и Рори, спавшие на полу в объятиях друг друга. Я проснулась в слезах при ярком свете луны от собственного крика. Я потянулась было к Рори, но вспомнила, что его нет. Снова заснуть я не могла. Встав утром, я убрала дом сверху донизу — нашу помощницу еще несколько недель назад одолел ревматизм — и несколько часов провела за приготовлением для Рори великолепного ленча. Потом я вышла и купила две бутылки хорошего вина. Я решила сделать последнюю попытку спасти свою семейную жизнь.
В двенадцать часов зазвонил телефон. Это был Рори из Эдинбурга. Он сказал, что вернется к вечеру, как раз к празднику у Коко.
— Стоит ли вообще возвращаться? — сказала я и бросила трубку. Все мои добрые намерения разлетелись в прах. Что мне делать с собой до его возвращения? Плакать я не могла и решила поехать в Пенлоррен купить Бастеру подарок.
В двух милях от дома я вдруг сообразила, что забыла кошелек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43