Рори сделал гримасу, поддергивая жабо.
— У тебя идеальные бедра для юбки, — польстила я ему.
Рори положил на туалетный столик длинный шарф из шотландки.
— Это тебе, — сказал он.
— Я не собираюсь выходить в такую погоду.
— Ты наденешь его сейчас, — сказал он, затягивая мне им крест-накрест плечи, — и вот здесь заколешь булавкой.
— Но зачем? — удивилась я.
— Это цвета нашего клана, — отвечал он спокойно. — Замужним женщинам положено их носить.
— Но он закрывает мне декольте.
— Тем лучше, ты не на оргии в Челси.
— Неужели это действительно необходимо?
С большим неудовольствием я надела шарф. Шотландка почему-то не гармонирует с розовым шелком и рубиновой брошью.
Я хотела еще поправить волосы и макияж, но сидевший на кровати Рори наблюдал за мной, и под его холодный взглядом у меня все валилось из рук.
— Почему ты не идешь вниз? — спросила я.
— Я здесь подожду.
Я распустила по плечам несколько розовых локонов.
— С чего ты это вдруг помещалась на розовом? — сказал он.
— Мне хотелось изменить свой имидж, — ответила я мрачно. — От моего прежнего цвета было мало толку.
Внизу, в огромной гостиной, уже разносили напитки. Хозяин и хозяйка, встречая гостей у дверей, повторяли слова приветствия. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что выгляжу лучше, чем многие дамы, но определенно легкомысленнее. Большинство из женщин, высокие и костистые, были в закрытых строгих платьях, лишь некоторые рискнули продемонстрировать покрасневшие, в пятнах, обнаженные руки. Высокие, аристократического вида мужчины увлеченно разговаривали о дренаже болот и разработке торфяников. Со стен таращились оленьи головы и рыбы в стеклянных ящиках.
Фиона и Чарльз стояли у двери. На ней было голубое платье и ни капли косметики.
— Какое миленькое платье, — неискренне сказала я.
— Да, оно всем нравится. Голубой — любимый цвет Чарльза.
Чарльз, открыв рот шире чем обычно, пялился на мои розовые волосы. Фиона попыталась вовлечь Рори в разговор о живописи.
— Вы рисуете эти странные абстрактные штучки?
— Нет.
— Один молодой человек написал портрет моей сестры Сары. Она позировала два часа, и все, что он за это время изобразил, были три виноградины и бутылка из-под молока.
Она засмеялась. Лицо Рори оставалось каменным.
— Чарльз тоже прекрасно рисует. Так жаль, что его работа в Сити совершенно не оставляет ему времени заняться живописью. Это было бы чудесное хобби — как у вас.
— Рори не какой-нибудь любитель, — вмешалась я. — Он — профессионал.
Но мои слова прозвучали впустую. Рори повернулся и пошел за выпивкой. Чарльз и Фиона с воплями восторга кинулись навстречу только что вошедшей паре.
Поэтому я была очень довольна, когда ко мне подошел Кэлен Макдональд. Он сначала поцеловал мою руку, потом щеку, а потом и оба плеча.
— Я только что говорил Бастеру, что хотел бы побольше вас видеть, — он сдвинул мой шарф и заглянул мне в декольте, — и мое желание сбылось. Чудесное платье, розовое не отличишь от обнаженного тела.
— А где Дэйдре? — спросила я.
— В Инвернессе. Так что у меня вечер свободный, и я посвящаю его вам.
Две солидные дамы с усеянными красными прожилками лицами перестали обсуждать цветочные бордюры и устремили на нас испепеляющие взгляды.
В этот момент раздался возглас «Эмили!», и я увидела Коко в потрясающем темно-синем платье, увешанную сапфирами величиной с перепелиное яйцо. Она возлежала, как мадам Рекамье, на обитой алой парчой софе в окружении толпы поклонников.
Рори сидел у нее в ногах.
Я подошла и поцеловала ее.
— А я вас не видела.
— Вы очень мило выглядите, правда, Рори? — сказала она.
— Напоминает немного креветочный коктейль, — отвечал он.
Я прикусила губу.
— Она выглядит замечательно, — сказал Бастер. — Цветет как роза. — Он от души расхохотался.
Гостей все прибавлялось. К Бастеру и Кэлену присоединился еще какой-то престарелый генерал, и они принялись наперебой рассказывать друг другу, сколько животных они истребили на прошлой неделе.
— Куропатки и кабаны, кабаны и куропатки — больше они ни о чем думать не могут. — Коко недовольно поморщилась и заговорила со мной об обуви.
Вдруг по комнате пробежал шепот, старый генерал поправил галстук и подкрутил усы.
— Какая красавица, — сказал он.
Легкая краска выступила на бледных щеках Рори. Сердце у меня упало. Даже не глядя, я уже знала, что появилась Марина.
— Здравствуйте все, — сказала она, подходя к Коко и целуя ее. — Как ваша бедная нога, дорогая?
На ней было платье из светло-серого шифона и боа из дымчатых перьев. Сочетание дымчатого оттенка с пылающими рыжими волосами напоминало о буковой роще осенью на фоне облачного неба. На ней не было шарфа с цветами клана Хэмиша. Я полагаю, она нацелилась на шотландку Рори. Что бы я ни сделала с моим лицом и туалетами, сознавала я с грустью, мне никогда не сравниться с Мариной. Хэмиш в кружевах и черном бархате выглядел чудовищно.
— Баран, разряженный уже не под ягненка, а под баранью отбивную, — тихо сказал Рори Марине. Но худшее было впереди. Следом за Мариной в гостиной появился Финн Маклин в смокинге под руку с элегантной брюнеткой.
— О Боже, — сказал Рори, — а вот и добродетельный доктор. Динни, — обратился он к хозяйской дочери, — что здесь делает великий специалист?
— Он совершенно исцелил мамочкину язву. — У Динни заблестели глаза.
— Он же ей скорее всего ее сначала и устроил.
— Я думаю, он просто чудо, — продолжала Динни.
— Вы меня удивляете, — сказал Рори, — разве врачей приглашают в гости?
Финн подошел к Коко.
— Как нога?
— Намного лучше.
— Но танцевать даже и не думайте, — сказал он твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43