А все эти дегенеративные рок-звезды, подобные Джорджии Магуайр, всегда замешаны в чем-то таком.
Схватив телефон, он позвонил заместителю директора.
– Мне искренне жаль, директор. Я уже видел статью.
– Я, пожалуй, возьму сутки отпуска и попытаюсь разобраться.
– Ну конечно. Мы удержим крепость до вашего возвращения.
Оставшись одна в «Валгалле», Китти радовалась свободному вечеру. Она сильно скучала по Лизандеру – он так мил и заботлив, но ей было приятно и то, что она похудела еще на восемь фунтов и у нее прочертились скулы, ребра и даже что-то похожее на талию – впервые в жизни. Она должна продолжать заниматься и не сдаваться. У нее было полно работы на Гермиону, Раннальдини и теперь еще на Рэчел; а дорогой Вольфи, приславший ей на день рождения бумеранг и плакат с изображением разъяренного утконоса, заслуживал длинного, пространного письма.
Вчера в припадке отчаяния она срезала свой жуткий перманент. Лишившись лохматого ореола, ее лицо выглядело тоньше, большие серые глаза, слегка подсвеченные контактными линзами, приплюснутый нос и мягкий щедрый рот стали более выразительными. Глядя в зеркало, она вытягивала завитки волос на лоб и шею. Прическа была убийственно коротка, что скажет Раннальдини? Да скорее всего и не заметит. Кто-то дернул за колокольчик. У дверей стоял бесспорно привлекательный мужчина.
– Это тебе, – сказал он, протягивая пучок моркови.
– Ферди, – в восторге взвизгнула Китти. – О мой Боже, ты выглядишь потрясающе.
Перспектива выиграть спор удивительно подействовала на силу воли Ферди. Он так похудел, что был почти неузнаваем. Под солнцем Эльгарвы он стал черно-коричневым, черные волосы прорезали белокурые прядки, обозначился торс. Смеющийся кавалер постепенно превращался в Мела Гибсона.
– О Ферди, – вздохнула Китти.
– Да и ты выглядишь неплохо, – присвистнул Ферди, в изумлении обойдя вокруг нее. – Прическа стала лучше, контактные линзы вставили. О, пробужденная Китти, мы на верном пути. Давай-ка отметим это дело хорошей выпивкой.
– Но Лизандеру это не понравится, – произнесла Китти.
– Плевать мне на Лизандера.
Оба они уже целый месяц не притрагивались к спиртному, но Ферди уговорил Китти принести из подвала бутылочку охлажденного шампанского.
– Через минутку мы взвесимся, но доставь мне радость, выпей со мной, – попросил Ферди, думая, как мило она выглядит, не то, чтобы уж совсем хорошенькая, но симпатичная, как терьер у его мамы в Бостоне.
К этому времени Китти уже нагрузила его местными сплетнями, а он поведал ей об отпускных приключениях, они выпили еще по стаканчику, и Китти, которая ничего не ела с завтрака, вдруг стала невероятно смешливой. Они соскочили по ступенькам вниз для великого взвешивания и заспорили о том, сколько весит их одежда.
– Мужская одежда тяжелее женской, – заявил Ферди, скидывая башмаки.
– Не намного, – возразила Китти, сбрасывая белые туфельки на высоких каблуках.
Ферди снял рубашку, обнажив загорелую грудь, крепкую, как у бультерьера.
– О Ферди, ты выглядишь, как Эрни Суорт, вот как. Ты тренировался?
Ферди кивнул:
– Чуть не до смерти. При первом удобном случае занимался любовью.
Он прихватил по пригоршне плоти над талией.
– Но это все равно осталось. Он наполнил оба стакана.
– Это платье очень тяжелое. Давай-ка снимем. Черт возьми, – выдохнул он, когда после недолгого уговаривания Китти начала снимать через голову голубое отрезное платье, – да ты такая роскошная!
– Это вежливый способ признать, что я жирная, – донесся придушенный голос.
– Это вежливый способ признать, что у тебя великолепные округлости.
– У меня? – появилось розовое лицо Китти.
– Но ведь у тебя же нет там, в бюстгальтере, секретных подкладок? – Ферди пощупал кончики. – Нет, черт побери, все твое.
Китти пронзительно засмеялась:
– Глупышка, подкладки сделали бы меня тяжелее, а я хочу быть легче тебя.
Когда Лизандер с присоединившейся к нему Джорджией зашли взвесить Китти, там царило истерическое веселье – Ферди в боксерских шортиках «Черепашки Ниндзя» и Китти в белоснежном лифчике и трусиках.
– Да у тебя просто фантастическое тело, – восхищенно говорил Ферди. – Снимай лифчик, он весит не меньше семи фунтов.
Лизандер разозлился. Ведь Ферди сам всегда строжайше наказывал ему не соблазнять клиентов, а тут – в первых рядах. Наконец справившись с темпераментом, Ферди принялся за взвешивание. Китти похудела на стоун с половиной, а Ферди – на стоун и пять с половиной фунтов.
– Чертовски здорово, – признал Ферди. – Раннальдини придется съесть свои слова.
– Интересно, сколько в них калорий, – сказала Китти, повизгивая от смеха. – Я выиграла па-ари, я выиграла па-ари.
– Да вы оба пьяны, – холодно произнес Лизандер, когда Ферди, забыв, какой сегодня день недели, испортил три чека, выписывая Китти ее сотню фунтов. Не желая оставлять их одних в таком состоянии, Лизандер настоял на совместном ужине в коттедже «Магнит».
– Мне только половину грейпфрута и яйцо вкрутую, – заявила Китти.
– А Джорджия собиралась делать барбекю, – поддразнил Лизандер.
Зная, что Джорджии уж никак не до этого, Китти надела голубое платье и, вернувшись на кухню, прихватила холодного цыпленка, помидоры, печеный картофель и пересыпала из большой сумки в картонную коробку персики. Но не успела она закончить свои приготовления, как коридор сотрясся от взрыва.
– Ферди застрелился, проиграв пари, – захихикала Китти.
Но он всего лишь откупорил еще одну бутылку шампанского Раннальдини.
– Да здесь больше, чем я съел за месяц, – проговорил Ферди, заглядывая в коробку, а затем запел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110